Безоружные (СИ)

Один был монахом, другой – избалованным божеством. Один практиковал абсолютное самоотречение, другой всеми способами умножал свою власть и славу. Один привык стоять на коленях, другой собирался поставить на колени всю планету… И, конечно, Марс понятия не имел, каково этого, когда перед тобой на коленях стоит сам хозяин. Безумное, опьяняющее, вдохновляющее чувство… Больше чем любовь и импринтинг. Больше, чем то, что заставило Марса в очередной раз пойти на поводу у Вёрджила и притащиться сюда вслед за ним.

- Эй, я же предупреждал тебя, - крикнул Мур в пылу сражения. – Вот как ты обошёлся с предоставленным тебе шансом?

- Кто ещё кому дал шанс! – прошипел Марс, ловко уклоняясь от ударов и тут же контратакуя. – Не доходит, что в прошлый раз тебе просто повезло?

- Так же как и в этот. Спасибо, что привёз своего господина на убой в целости и сохранности, как образцовый бионик.

- Много болтаешь, ублюдок.

- А что ещё с тобой можно делать? Драться, что ли?

Как если бы это побоище можно было приравнять к скучному анекдоту, который в лучшем случае закончится улыбкой, но точно не чьей-нибудь смертью.

Опровергая его слова следующим ударом, Марс отшвырнул мужчину от себя, точно повредив ему пару рёбер, и кинулся к хозяину. Марс как раз нацелил кулак его противнику в голову, когда тот развернулся (такой невероятно, противоестественно похожий на Вёрджила) и со всей силы врезал ему ногой в живот. Марсу показалось, что его желудок подпрыгнул к горлу, тошнота вместе с удушьем сжали горло. На его голову как будто надели полиэтиленовый пакет: зрение стало мутным, а лёгкие жгло огнём от нехватки кислорода. И это убийственное давление только усиливалось…

А нет, это Мур, оказавшись за его спиной, применил захват и теперь удерживал его на месте.

- Ну как тебе? Хороший удар, да? Признайся, ты бы больше хотел, чтобы твоим хозяином оказалась первоначальная копия. Он может постоять за себя, а твой тебя только подставляет, - произнёс Мур, вдавливая своё каменное предплечье в мужское горло. – Даже интересно узнать: если Вёрджил умрёт, ты самоликвидируешься или автоматически переключишься на служение копии?

- Он не… не умрё… нико… кха!

- Умрёт, конечно, но это ещё не самое печальное для тебя.

- Не смей…

- Самое печальное, что, если ты сам выживешь, признав в подделке нового хозяина, – прошептал Мур, подавляя сопротивление, – то, как и он, ты будешь служить мне всю оставшуюся жизнь.

Едва ли Марс его расслышал, мужик был слишком сосредоточен на том, чтобы вырваться из захвата. И у него это получилось. Но не благодаря собственной силе, а потому что у Мура самопроизвольно расслабились мышцы рук, как только он услышал голос Кэс.

- Прекрати это немедленно! – смогла она выкрикнуть, прежде чем Анна оттеснила её от микрофона.

Ослабив захват всего на секунду, Мур тут же получил удар локтем под дых. И это было больнее, чем схлопотать пулю. Согнувшись пополам, он смотрел исподлобья на то, как Марс подлетает к «близнецам», как раз в тот момент, когда один из них впечатал голову другого в стену.

Хрясть!

Звук дробящейся кости был таким же громким, как и вопль следом.

***

Самоликвидация… Если что и есть в мире страшнее самой смерти, то это она.

И мне было с чем сравнивать. Я только что наблюдала за матерью, оплакивающей гибель сына и не одну. Каждая вариация была трагичнее и ужаснее предыдущей… Так вот то, на что я смотрела теперь, было несравнимо хуже, и не только потому, что на этот раз Вёрджил умер по-настоящему. А потому что для Марса потеря была невосполнима, никакие копии, даже самые идентичные, не могли ему помочь, в отличие от Элис. И вина за случившееся была лишь на нём, а не на Элис.

В чём он был виноват больше, чем в смерти хозяина? Что остался жив к тому моменту, когда «подделка» разбила голову Вёрджила. Сжала ладонью и впечатала в стену, отчего череп парня раскололся, как орех.

Крик, раздавшийся в следующую секунду, не имел никакого отношения к физической боли, а агония, выбившая землю из-под ног Марса, не имела никакого отношения к ранениям. Он упал на колени у самой стены, не успев всего на секунду. В его протянутые руки закапала кровь… с каждой секундой всё обильнее… и одновременно с тем, на его лице появились слёзы.

Теперь мне казалось настоящей жестокостью со стороны Мура именно то, что он не исполнил угрозу и не лишил его зрения. Марс предпочёл бы ослепнуть, чтобы хотя бы частично отстранится от этой боли.

Он рычал от злости, отчаянья и муки, держа в руках тело, дрожа над ним, совершенно не требующим такой осторожности. И в противовес этой бережности мужчина старался причинить самому себе как можно больше боли. Он стискивал челюсти до скрежета, сжимал правую ладонь в кулак, разбивая его об испачканную красным стену… И это не было похоже на запрограммированное действие, стандартную операцию. Это было подлинное, неконтролируемое горе.