Безотцовщина

Войницев. Знаю я теперь цену всем этим громким фразам! Оставьте меня в покое! Если вы пришли многоглаголанием искупить свою вину, то знайте же, что пышными речами не искупишь вины?

Платонов. Как пышными речами не искупишь вины, так криком и злостью не донижешь ее, но я ведь, кажется, сказал, что я застрелюсь?

Войницев. Не так искупают свою вину! Не словами, которым я теперь не верю! Презираю ваши слова! Вот как искупает вину русский человек! (Показывает в окно.)

Платонов. Что там?

Войницев. Вон у колодезя лежит искупивший свои вины!

Платонов. Видел... А вы-то зачем фразерствуете, Сергей Павлович? Вы ведь, кажется, теперь в горе... Вы весь обратились в горе и в то же время театральничаете? Чему это приписать: неискренности или же... глупости?

Войницев (садится). Maman, спросите его, зачем он пришел сюда?

Анна Петровна. Платонов, что вам здесь нужно?

Платонов. Вы сами спросите, зачем беспокоить maman? Все пропало! Жена ушла - и все пропало, ничего не осталось! Прекрасная как майский день, Софи - идеал, за которым не видно других идеалов! Без женщины мужчина - что без пара машина! Пропала жизнь, улетучилась в пары! Все пропало! И честь, и человеческое достоинство, и аристократизм, все! Конец пришел!

Войницев. Не слушаю я. Можете оставить меня!

Платонов. Разумеется. Не оскорбляй, Войницев. Я пришел сюда не за тем, чтобы меня оскорбляли! Не дает тебе права твое несчастье топтать меня в грязь! Я человек, и обходись же со мной по-человечески. Несчастлив ты, но ничего не стоишь со своим несчастьем в сравнении с теми страданиями, которые вынес я после твоего ухода! Была страшная ночь, Войницев, после того, как ты ушел! Клянусь вам, филантропы, что ваше несчастье не стоит и тени моих мук!

Анна Петровна. Очень может быть, но кому какое дело до вашей ночи, до ваших мук?

Платонов. И вам нет дела?

Анна Петровна. Уверят пас, что и нам нет дела!

Платонов. Да? Не лгите, Анна Петровна! (Вздыхает.) А может быть, вы по-своему и правы... Может быть... Но где же людей искать? К кому идти? (Закрывает лицо руками.) Где же люди? Не понимают... Не понимают! Кто же поймет? Глупы, жестоки, бессердечны...

Войницев. Нет, понимаю я! Понял я! Не к лицу вам, милостивый государь, мой бывший друг, это казанское сиротство! Я понимаю вас! Вы ловкий подлец, вот кто вы!

Платонов. Прощаю тебе, глупцу, это слово! Побереги себя, не говори больше! (Анне Петровне.) Вы-то чего торчите здесь, любительница сильных ощущений? Любопытно? Нет нам здесь дела! Свидетелей не нужно!

Анна Петровна. И вам здесь нет дела! Можете... убираться! Нахальство! Нагадить, напакостить, наподличать, а мотом прийти и на муки свои жаловаться! Дипломат! Впрочем... извините меня! Если не хотите выслушать сто что-нибудь, то уходите! Сделайте милость!

Войницев (вскакивает). Что ему от меня нужно еще, не понимаю! Что ты хочешь, что ты ждешь от меня? Не понимаю!

Платонов. Вижу, что не понимаете... Прав тот, кто с горя идет не к людям, а и кабак... Тысячу раз прав! (Идет к двери.) Жалею, что говорил с вами, унижался... Имел глупость считать вас порядочными людьми... А вы те же... дикари, грубое, неотесанное мужичье... (Хлопает дверью и уходит.)

Анна Петровна (ломает руки). Мерзости какие... Изволь сию же минуту догнать его и сказать ему... Скажи ему, что...

Войницев. Что я могу ему сказать? Анна Петровна. Найдешь, что сказать... Что-нибудь. Беги, Сержель! Умоляю тебя! Он приходил сюда с хорошим чувством! Ты должен был понять его, а ты был жесток с ним. Беги, мой родной!

Войницев. Не могу! Оставьте меня! Анна Петровна. Но да ведь не один же он виноват! Сержель, все виноваты! У всех есть страсти, у всех нет сил... Беги! Скажи ему что-нибудь примиряющее! Покажи ему, что ты человек! Ради бога... Да ну же! Ну! Беги!

Войницев. Я с ума схожу...

Анна Петровна. Сходи с ума, но не смей оскорблять людей! Ах... но беги же, ради бога! (Плачет.) Сергей!

Войницев. Оставьте меня, maman!

Анна Петровна. Я сама пойду... Что же я сама не бегу? Я сама...

Платонов (входит). Ох! (Садится на диван.)

Войницев встает.

Анна Петровна (в сторону). Что с ним?

Пауза.

Платонов. Рука болит... Я голоден, как самая голодная собака... Холодно... Лихорадка трясет... Больно! Поймите им, что мне больно! Жизнь моя пропадает! Что мы хотите от меня? Что вам еще нужно? Мило ним той проклятой ночи?

Войницев (подходит к Платонову). Михаил Васильевич, простим друг другу... Я... Но вы поймете положение... Разойдемся, как следует...

Я прощаю... Честное слово, прощаю! И если б я мог забыть все, то был бы счастлив, как никогда! Оставим друг друга в покое!

Платонов. Да.

Пауза.

Нет, развинтился... Испортилась машина. Спать хочу ужасно, глаза слиплись, но нет сил уснуть... Смиряюсь, прошу прощения, виноват, молчу... Делайте, что знаете, и думайте, что знаете...

Войницев отходит от Платонова и садится за стол.

Платонов. Не уйду отсюда, хоть дом зажгите! Кому неприятно мое присутствие, тот может выйти из комнаты... (Хочет лечь.) Дайте мне чего-нибудь теплого... Не есть, а укрыться... Не пойду я к себе... На дворе дождь... Тут лягу.