Безрассудная

— Да, — выдавливаю я, — это было трудно. Но мне помогли. — Я думаю о Калуме и его наставлениях, о Кае и его попытках спасти отношения, которые я, возможно, разрушил.

Она кивает, проводя салфеткой по моей щеке, как будто я все еще малыш, которого она когда-то взяла на руки. Но я не сопротивляюсь. Приятно, когда о тебе заботятся. Приятно представлять, что Гейл — мать, с которой я никогда не встречался.

— Китти, поскольку я люблю тебя, — начинает она ровным тоном, — я должна спросить. — Наступает долгая пауза, прежде чем она набирается смелости и позволяет словам вылиться наружу. — Что ты планируешь с ней делать, когда Кай вернет ее?

Я едва не смеюсь. — Если он ее вернет.

— Не говори так, — ругается она, игнорируя тот факт, что сейчас перед ней стоит король. — Конечно, он вернет ее тебе. И не потому, что это его долг, а потому, что он любит тебя.

— А что, если он любит ее больше?

Слова срываются с моих губ, порожденные моими самыми глубокими страхами. Я едва ли позволял себе думать об этом, не говоря уже о том, чтобы говорить об этом. Но хуже всего то, что выражение лица Гейл не меняется. Оно безучастно, спина прямая, глаза немигающие. Как будто она не в первый раз слышит этот вопрос. Как будто она уже задавала его себе.

Я отворачиваюсь, отчаянно пытаясь сосредоточиться на чем угодно, только не на вопросе, который висит между нами. Мой взгляд падает на тонкую свечу, притулившуюся в углу прилавка. Я киваю в ее сторону, отчаянно пытаясь сменить тему. — У кого-то сегодня день рождения? Там свеча для торта потухла.

— О, — медленно произносит Гейл, подходя и беря свечу. — Я нашла одну для Кая, но было уже поздно. Надо было давно ее убрать.

— Для Кая…? — Осознание обрывает мой вопрос. Я провожу рукой по лицу и качаю головой, глядя в пол. — Ава.

Я забыл. Забыл, несмотря на то, что прекрасно знал, насколько важен для него ее день рождения. Я никогда не пропускал утро под ивой. До сих пор.

Я сглатываю, чувствуя, как эмоции начинают застилать мне глаза. Желание излить свои мысли на страницу внезапно становится непреодолимым. Я окидываю взглядом кухню, жалея, что вообще покинул свой уютный кабинет — свою темницу. Когда я отступаю от Гейл, двери распахиваются, и в комнату вваливаются слуги. Я без колебаний прокладываю себе путь сквозь хаос, наблюдая, как люди шарахаются в стороны от моей обезумевшей фигуры.

Пусть думают, что я сошел с ума. Может, так оно и есть. Может, оно и к лучшему.

Я слышу крик, напоминающий мое имя.

Но не оборачиваюсь.

Глава 38

Пэйдин

— Смотри, вон еще одна. Между теми камнями.

Я указываю налево, слегка поворачиваясь в седле, чтобы увидеть, как взгляд Кая прослеживает за моей рукой. Он кивает, наконец-то заметив ее. — Так веди нас туда, Грей.

Я чувствовала, что он скажет это после того, как весь день учил меня управлять этим зверем. Поводья скользят в моих ладонях, заставляя меня крепче сжимать их, когда я тяну кожаный повод влево. Я подавляю самодовольную улыбку, когда лошадь повинуется. Мы подходим к нагромождению камней, и я натягиваю поводья, останавливая цоканье копыт.

— Хорошая работа. — Кай твердо похлопывает меня по бедру, прежде чем спрыгнуть с седла. — Я отличный учитель.

— Или, — говорю я, ласково поглаживая гриву лошади, — я просто способный ученик.

— Да, способный ученик, из-за которого мы налетели как минимум на дюжину валунов.

— Просто достань эту чертову стрелу, — приказываю я, прежде чем он успевает продолжить.

Его плечи напрягаются, пока он борется с застрявшим наконечником стрелы. Когда ему наконец удается освободить ее, он выпрямляет кривой наконечник, а затем добавляет его к остальным, торчащим из рюкзака, который он теперь носит.

— Уже пять, — говорю я, чувствуя, как седло сдвигается, когда он встает в стремя. — При таком раскладе где-то здесь должен быть выброшенный лук.

— Я не удивлюсь, — говорит он, возвращая ладони на их обычное место на моих бедрах. — Раз уж здесь проезжают разбойники, то оружие наверняка разбросано повсюду.

Я пробегаю взглядом по стене из камней по обе стороны от нас, образующей неровный туннель. — И эти разбойники еще не появлялись.

— И будем молиться, чтобы не появились.

Я сую поводья ему в руки, внезапно став слишком любопытной, чтобы управлять. — Я не думала, что ты из тех, кто молится, Принц.

Я чувствую, как его плечи прижимаются к моей спине. — Раньше я не верил в Бога.

— А теперь?

Наступает долгая пауза, после которой его голос смягчается. — Я нашел доказательство существования рая.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, что его глаза уже смотрят на меня. — И что же это было?

Его взгляд скользит по моему лицу и длине моей косы. — Ты узнаешь, когда увидишь.

Чума. Красивый парень. Красивые слова.

Когда его взгляд возвращается к моему, я отворачиваюсь, чтобы посмотреть на что-нибудь, кроме него. Его руки лежат на моих бедрах, а его грудь касается моей спины при каждом вдохе, и это ощущение заглушает все рациональные мысли.