Безрассудная леди

— Лорд Стратмир, атташе британского посольства в Москве, — вежливо произнес Лукас и поклонился. — Я здесь проездом по пути в Архангельск по казенным делам. Меня чуть не задавил один ангелок, который ехал на санях.

Петр поморгал голубыми глазами, потом широко улыбнулся:

— Опять моя Татьяна озорует? Не бойтесь, господин, как только поженимся, я ее приберу к рукам.

С порога кто-то презрительно фыркнул.

— Ишь размечтался! — насмешливо произнесла будущая молодая жена, обеими руками удерживая вторую овчарку.

Петр улыбнулся еще шире и с обожанием посмотрел на нее.

— Уж поверь, так оно и будет.

Когда она ногой захлопнула дверь, все замолчали. Петр, порывшись в глубоком кармане своего полушубка, извлек оттуда небольшой бумажный пакетик и отдал его невесте.

— Это тебе, для твоего подвенечного платья.

Приоткрыв алые губки, девушка принялась развертывать бумагу. Увидев содержимое пакетика, она охнула, радуясь, как ребенок в Рождество.

— Мама, посмотри, что он привез! — воскликнула Татьяна, протягивая на ладони кучу мелкого речного жемчуга.

— Привез из самого Надворска, — самодовольно усмехнувшись, сказал Петр. — Видишь, как я о тебе забочусь?

— Мы все видим. — Георгий исподтишка бросил взгляд на гостя, словно призывая его тоже подивиться щедрости жениха. Лукас тут же изобразил восхищение. Любой светской моднице этих жемчужин едва хватило бы на дюйм вышивки для отделки платья, но жениху из деревни Мишаково они, наверное, обошлись недешево.

— А теперь подойди и дай мне то, что я хочу, — сказал Петр, обращаясь к Татьяне.

Покраснев, девушка пересекла комнату и, приподнявшись на цыпочки, торопливо чмокнула его в щеку, но Петр поймал ее за талию и прижал к себе, с вызовом поглядывая через плечо на Лукаса. Итак, сын сельского старосты и самый завидный жених в Мишаково. «Казимир, черт возьми, что ты от меня хотел?»

Лукас поднялся на ноги.

— Ну что ж, мне, пожалуй, пора. Кости у меня не переломаны, но я вам советую, молодой человек, держать ее подальше от саней!

— Нельзя сейчас уходить, — запротестовала Татьяна. — Ночь на дворе, холодно. Да и снег пошел.

— Я, кажется, вспомнил — милях в пятнадцати отсюда есть другая деревня…

— Лальск, — одновременно подсказали Георгий и Петр. Перебивая друг друга, они принялись рассказывать, как туда проехать.

Лукас сел в седло и на случай, если они будут наблюдать за ним, сначала поехал на запад. Приезжать сюда было совершенно незачем. «Прости, Казимир».

Миновав сосновую рощу, Лукас свернул к югу, но не успел он проехать и мили, как услышал взрыв такой силы, что его покачнуло в седле. Приподнявшись в стременах, он оглянулся назад и в свете полумесяца увидел дым, поднимавшийся над деревней: сквозь него прорывались языки пламени, к небу взлетали снопы искр.

Нахлестывая ошалевшую кобылу, Лукас поскакал назад. Вскоре он увидел Татьяну, которая неподвижно стояла с кошкой на руках и растерянно смотрела на него.

— Я вернулась за ней, — сказала девушка, кивком указав на кошку. — Это… это что, конец света?

Лукас приказал ей замолчать, увидев то, чего не видела она: из горящей деревни появились два всадника и во весь опор поскакали в их сторону.

Татьяна заплакала. Лукас наклонился и, подняв, посадил ее в седло перед собой.

— Кошечка! — закричала Татьяна. — Ты забыл кошечку!

Девчонка ерзала, мешая ему целиться, и он был вынужден слегка оглушить ее ударом рукоятки пистолета по голове. Она замолчала и обмякла в его руках.

Первый всадник поравнялся с тем местом, где Лукас повернул на юг.

— Туда! — крикнул он своему товарищу, указывая рукой на рощицу.

Лукас выстрелил, заставив его замолчать навсегда, потом взглянул на второго.

— Лорд Стратмир! — крикнул этот человек, разворачивая коня. Лукас удивился, что незнакомцу известно его имя, и чуть не потерял цель. — То, что вы делаете, бесполезно — вы не сможете бесконечно прятать ее!

Вместо ответа Лукас выстрелил, и его преследователь мешком свалился с коня.

Оставив Татьяну лежать поперек седла, Лукас спешился и направился к бандитам по глубокому снегу.

Он был уверен, что убил обоих, и хотел лишь узнать почему…

При ближайшем рассмотрении это оказались те самые люди, которые вызвали его подозрение в дилижансе. Среди их пожитков он нашел лишь колбасу да спички; их кошельки провоняли серой. Странно, что он не заметил этого еще в дилижансе, вернее, заметил, но не придал этому значения.

Лукас оглянулся и увидел, что Татьяна зашевелилась. Черт возьми, надо было стукнуть ее посильнее!

Лукас торопливо направился к объятому пламенем дому.

Завязав носовым платком нос и рот, он вошел внутрь — ему нужно было убедиться, что три человека, которые там находились, погибли. Пулевые отверстия, зиявшие в их головах, подтвердили его предположение. На всякий случай он проверил у них пульс — по какой-то причине это казалось ему важным.

Покинув сцену кровавого побоища, он вышел из дома и увидел Татьяну — спотыкаясь, она брела к дому.

— Петр! — всхлипывала девушка. — Я должна найти Петра!

Схватив ее в охапку, Лукас направился к лошади, ухитрившись сообщить на ходу:

— Он мертв. Их всех убили.