Безрассудная любовь

Зная, что ему не следует этого делать, но не в силах совладать с зовом сердца, он поднес ее руку к своему лицу. За те долгие недели, что его щеки не знали бритья, она покрылись мягкой бородой, на ощупь напоминающей невыделанный шелк. Он потерся щекой о ее ладонь, вдыхая запах девушки и мысленно обзывая себя дураком за то, что на целых четыре недели лишил себя удовольствия касаться ее, — и еще большим дураком за то, что касается ее сейчас.

Она конечно же не была шлюхой или женщиной для удовлетворения потребностей плоти. Она была девушкой, привлекавшей его сильнее и сильнее с каждой минутой, проведенной в ее обществе. Ее чувственность была подобна зыбучим пескам, засасывающим его все глубже и глубже, до тех пор, пока он не потерял всякую надежду на освобождение из этого сладкого плена. Но она становилась его ловушкой только в том случае, когда он сам хотел попасться в нее. В этом и заключалась неизъяснимая женская привлекательность Жанны.

С нежностью, граничащей с болью, Тайрелл поцеловал ее ладонь, прежде чем заставить себя отпустить ее руку. Не чувствуя прикосновения ее мягкой ладони, он ощутил физическую боль, и ощущение это сильно удивило его.

«Боже всемогущий, — подумал Тай, — я такой же глупый, как тот единорог, добровольно сдающийся в плен деве, не в силах противиться ее очарованию. Я подарю ей не только свою свободу, но и самую жизнь, если потребуется».

Тай переместил вес тяжелых сумок с золотом на другое плечо, возведя таким образом барьер между собой и Жанной. Она не придала этому значения, все еще переживая неожиданное прикосновение его ладони и пустоту, оставшуюся после того, как он убрал руку. Это было подобно тому, как если бы она спускалась по опасной отвесной тропе и чувство равновесия внезапно изменило бы ей. Она вопросительно посмотрела на Тайрелла, но увидела на его лице лишь непроницаемую маску, не сулившую ничего хорошего тому, кто будет допытываться: «Почему ты так долго не прикасался ко мне?», «Почему ты сделал это сейчас?» или «Почему ты внезапно отпустил мою руку, словно не в силах больше переносить близость моей руки?».

— Ты повезешь золото на Люцифере? — помолчав некоторое время, спросила Жанна. Ее голос звучал почти ровно, но ладонь все еще горела от недавней близости бороды Тая, словно она была пламенем, прожигающим насквозь.

— Он достаточно силен, чтобы выдержать мой вес вместе с весом золота, — ответил Тай, — да еще и дать фору другим мустангам.

— Тогда тебе тоже понадобится подпруга, или стремена, или и то и другое вместе, чтобы удерживать седельные сумки, — заметила Жанна.

— Я уже думал об этом, — согласился он. — Интересно будет посмотреть реакцию жеребца, когда он впервые почувствует боками удар пяток.

Тай снова перевесил сумки на другое плечо и замолчал. Остаток пути до лагеря они проделали в тишине. Девушке говорить не хотелось по той простой причине, что сказать ей было нечего. Либо Люцифер примет наездника, либо нет. В последнем случае их шансы ускользнуть от Каскабеля будут ничтожны.

— Нам нужно уговорить Безумного Джека оставить золото здесь, — наконец предложила Жанна.

Тайрелл думал о том же. Но он думал также и о том, что он сам чувствовал бы, окажись на месте старателя — старого, больного человека, снедаемого виной за ошибки прошлого и видящего в передаче накопленного им золота единственный способ умереть с чистой совестью.

— Это его пропуск в рай, — сказал он.

— Нет, это наш билет прямиком в ад.

— Тогда попытайся переубедить старика.

— Именно это я и собираюсь сделать.

Высоко подняв голову, Жанна ускорила шаг и скоро обогнала Тая. Придя в лагерь, она обнаружила на камне записку от Безумного Джека, на которой корявым почерком было выведено название города, оставленного им много лет назад, и имена пятерых его детей.

— Джек! — завопила девушка. — Постой! Вернись!

Ответа не было. Она развернулась и что было силы побежала обратно на луг.

— Что случилось? — резко спросил Тай.

— Он ушел!

— Коварный сукин сын! — выругался он и бросил тяжелые сумки на землю. — Он знал, что случится, когда мы обнаружим, сколько золота нам придется тащить. Взял с нас обещание, что мы доставим богатство его детям, да и сбежал, словно за ним гонятся черти из преисподней.

Жанна подняла руки ко рту, и воздух прорезал неистовый ястребиный крик. Зебра резко вскинула голову и, повинуясь зову, поскакала к ней.

— Что ты собираешься делать? — спросил Тай.

— Постараюсь отыскать его. Он слишком стар, чтоб уйти далеко за такое короткое время.

Одним мощным движением Тай усадил Жанну кобыле на спину. Мгновение спустя она уже неслась галопом через луг к узкому отверстию, являющемуся единственным выходом из долины.

К тому времени, как они добрались до расселины, Зебра покрылась потом. Она словно чувствовала отчаяние девушки. Жанна спешилась и со всех ног побежала по узкому сумеречному боковому каньону, нимало не заботясь об оставляемых ею следах. Она больше не окликала Безумного Джека по имени, так как не хотела, чтобы эхо разнесло ее клич и его услышали мятежники, которые могли оказаться поблизости.