Безрассудная (ЛП)

Я успеваю разглядеть очертания ее фигуры, прежде чем она сворачивает в другой переулок. Я бегу — ноги подкашиваются, сердце колотится.

Но она не может меня обогнать. И больше всего меня беспокоит то, что она это знает.

Я настигаю ее, слежу за каждым ее поворотом, призванным сбить меня с толку. Всего несколько секунд отделяют нас от судьбы, которой мы оба себя обрекли. Всего несколько секунд до того, как она начнет преследовать меня в моих кошмарах.

Она сворачивает за угол, и я следую за ней.

…темнота.

Я останавливаюсь, поворачиваю голову в поисках ее теневой фигуры.

Ничего.

— Какого черта…? — бормочу я себе под нос, делая медленные шаги по камням. Я осматриваю стены вокруг себя, прежде чем мой взгляд поднимается на плоскую крышу. В центре кирпичей находится окно, служащее идеальной подножкой.

Вот ты и нашлась.

Упираясь ногой в подоконник, я подтягиваю остальные конечности, пока не оказываюсь на карнизе. На мгновение замираю, ладони вспотели, в горле пересохло. Секунды тянутся медленно. Кажется, даже время затаило дыхание в предвкушении нашего воссоединения.

А потом оно выдыхает. Время возобновляется. И я хватаюсь пальцами за край крыши, чтобы подняться.

Одним быстрым движением я поднимаю ноги, а следующим — встаю.

Во-первых, нет ничего.

Во-вторых, есть все.

Есть она.

— Только пошевелись, и я воткну этот кинжал тебе в сердце.

Нет. Есть ненависть.

Лунный свет сверкает на лезвии между ее пальцами. Она готова нанести удар, ее рука занесена, а голос тверд.

Этот голос.

Он такой же, как и был. Никто из нас не изменился, и все же мы стоим здесь — чужие друг другу.

Я сглатываю, открывая рот.

— Это касается и твоих губ, — резко говорит она. Я моргаю, с трудом сдерживая насмешку, с которой она начинает говорить. — Единственная причина, по которой я еще не метнула этот нож, заключается в том, что у меня есть к тебе предложение.

Подтрунивая над ней, я слегка киваю, губы под банданой подергиваются.

Она делает шаг ко мне, не опуская оружия. — Мы возвращаемся в подвал. Мы сразимся. Я выиграю.

Не успеваю я и пикнуть, как она внезапно сокращает расстояние между нами. Как бы напоминая мне о ее угрозе, я чувствую, как холодный кончик лезвия грубо прижимается к моему горлу.

— Я выиграю, — продолжает она, обманчиво спокойная, — и ты меня отпустишь.

Я смотрю на нее сверху вниз, на лицо, погруженное в тень.

— А если ты победишь, — она сглатывает, поправляя рукоять кинжала, все еще впивающегося в мою кожу, — я… я тихо вернусь в Илью.

Тишина гудит. Луна падает на нас, наклоняясь, чтобы услышать мой ответ. Я прочищаю горло. — Мне можно говорить, или ты собираешься меня заколоть? — Я склоняю голову ближе к ней, не обращая внимания на жало клинка у моего горла. — Я знаю, как хорошо у тебя это получается.

Она вздыхает через нос. — Можешь говорить, если хочешь принять мое предложение.

— Я и не знал, что ты в том положении, чтобы вести переговоры, — холодно говорю я.

— Ты должен быть благодарен мне за то, что я вообще побеспокоилась.

— И почему же? — бормочу я, срывая бандану с лица. — Почему бы не перерезать мне горло?

Я едва вижу ее лицо, но слышу подавляемую ярость в ее голосе. — Осторожнее с желаниями.

Я подхожу опасно близко. — Ты ведь не можешь этого сделать, правда?

— Тебе, как никому другому, лучше знать, как меня недооценивать, — вздыхает она.

— Так сделай это, Грей.

Стальная вспышка летит к моему животу, оставляя шею обнаженной, за исключением тонкой линии крови, начинающей расцветать там. Она посылает клинок по дуге вверх, намереваясь просунуть его между моих ребер и пронзить сердце, которое когда-то билось для нее.

Но она уже сделала это. Она уже изуродовала ту часть меня, которая еще не превратилась в монстра. Теперь я стою здесь, мозаика человека — все острые края и раздробленные кусочки.

Я ловлю ее запястье, предвидя именно это движение. Она вдыхает, когда я выворачиваю ее руку, давая мне возможность прижаться к ее телу. — Да ладно, — дышу я ей в ухо, — у тебя к этому не лежало сердце.

Сталь бьется о ножны, шипя в тишине.

И снова я смотрю на лезвие, острие которого направлено под челюсть.

Она не брала в руки этот кинжал с тех пор, как вонзила его в шею короля. Я должен был догадаться, что она вытащит его из ножен у меня на боку, и его знакомая закрученная рукоять снова окажется в ее ладони. Достаточно было одного отвлекающего маневра и взмаха вороватых пальцев.

Ее грудь вздымается, сталкиваясь с моей при каждом тяжелом вдохе. — Не думай ни секунды, — шепчет она, — что я не стану твоей смертью.

Она опасна с этим кинжалом в руке. Я видел, на что она способна, когда приставляла его к моему горлу достаточное количество раз, чтобы запомнить толщину лезвия, врезающегося в мою кожу. У моего горла находится то самое оружие, которым убийца пронзил горло моего отца. Удерживаемое ею.

Я слегка улыбаюсь. — Сомневаюсь, что ты сможешь причинить мне еще какой-нибудь вред.