Безрассудная страсть

— Да, такта у нее хоть отбавляй. Она пишет, у нее впереди масса мероприятий, которыми не может рисковать. — Никола глубоко вздохнула. — И еще: она готова выполнять роль хозяйки на выставке, если ты ее попросишь об этом.

— А разве ее об этом надо просить? Я полагал это само собой разумеющимся. — Курт искоса посмотрел на Николу. — Или ты ревнуешь?

— Ревную?! — воскликнула она, словно сама идея была для нее абсурдной. Но поскольку интонация возгласа слишком сильно расходилась с ее подлинной реакцией, Никола еще раз произнесла то же самое, однако поспокойнее: — Ревную? С какой стати?

— Ну вот и хорошо, что не ревнуешь. А то я подумал, раз у тебя все так прекрасно получалось…

— Ничего подобного! — возразила Никола, хотя самой были приятны слова Курта. — Ну ладно. Я в общем-то так и полагала, что Жезина поможет тебе. Хотя, помнится, ты как-то сказал, что… друзей… не просят о помощи, и на это есть определенные основания, верно?

Курт холодно согласился:

— Да, но не в этом случае, учитывая мои отношения с Жезиной.

«Конечно, разве кто-нибудь сможет оспорить твое право пригласить свою будущую невесту в качестве хозяйки на открытие выставки?» Ответ на этот вопрос был столь очевидным, что Никола и не попыталась задать его. Она поспешила сменить тему разговора.

— Хотелось бы выздороветь к тому времени, когда гости начнут разъезжаться, — сказала она. — Похоже, все желают видеть меня перед расставанием.

— Наверное, выздоровеешь, будем надеяться. Кстати, ты, видимо, тоже вскоре после этого захочешь уехать?

— Как только ты отпустишь меня!.. Да, — она переключилась на другой вопрос, — ты ведь скажешь мне, если тебе станет что-нибудь известно о Диане в ответ на твое обращение к Антону Пелерину?

— Конечно! — Его удивило, что она могла задать ему такой вопрос.

— Еще никаких известий нет?

— Пока нет. Но прошло мало времени. Я не сомневаюсь, что получу ответ.

Никола покачала головой. Курт уже знал ее мнение на этот счет. Какой смысл его повторять?.. В какое-то мгновение ей захотелось рассказать Курту все, что знала о местопребывании Дианы, но она вовремя сдержалась.

Никола разрывалась в своей преданности между Дианой и Куртом. С одной стороны, она решила поведать Курту всю правду перед своим окончательным отъездом из Лозанны. А с другой — чувствовала себя обязанной предоставить Диане шанс на обретение свободы и любви, хотя бы в то короткое время, которое осталось до отъезда. Она это обещала Диане…

Ганс и раньше присылал Николе цветы, а на этот раз, накануне открытия выставки, когда девушке стало значительно лучше и она уже не была привязана к постели, явился навестить ее сам.

— Я ощущаю себя таким виноватым! — сразу же заявил он. Все произошло из-за меня. Я ни в коем случае не должен был допустить, чтобы вы промокли в тот вечер!

— Вы тут ни при чем! — заверила его Никола. — Я раньше что-то подхватила. По крайней мере, и до встречи с вами в тот день меня немного лихорадило.

— Но вы ничего не сказали!

— Да мне лишь слегка нездоровилось — я и забыла. — Никола переменила разговор. — Огромное спасибо за розы! Вы были первым, кто их прислал мне!

— Я рад!

Наступило молчание. Им еще надо было столько рассказать друг другу, что они и не знали, с чего начать.

— Завтра в полночь я улетаю в Дюссельдорф, — наконец произнес Ганс. — Поэтому с выставки в аэропорт отправлюсь самое позднее в десять вечера. Ваш брат сказал, что вы еще не совсем здоровы и не сможете присутствовать на открытии.

Никола кивнула:

— Боюсь, что так и будет — врач не велит.

— Значит, мы больше не встретимся?

— Да… а когда вы планируете затем покинуть Дюссельдорф?

— Пока не могу сказать. Прежде всего я буду занят теми делами, которые связаны с прошедшей конференцией. Затем какое-то время уйдет на передачу компании моему брату. Вероятно, несколько недель, возможно, месяц, а то и два. — Ганс помолчал. — Я прекрасно помню, как в первый же день нашего знакомства пригласил вас в Дюссельдорф и обещал показать город… Но сейчас я прошу вас: пока я там, не приезжайте туда, Диана, ладно?

Ей было неловко за то, с какой уверенностью она согласилась с ним.

— Но, честное слово, я чрезвычайно благодарна… Могли просто уехать, и все… Пусть она будет счастлива с вами! Будьте счастливы и вы!

Ганс встал и осторожно отодвинул стул.

— Для этого мы и хотим пожениться. Близки мы с Хильдой достаточно давно, чтобы понимать друг друга и прощать. Ответы на все вопросы получены уже Бог знает когда. Это прекрасно! Я хотел бы, чтобы и вам было все известно о человеке, которого вы любите… Мне было больно слышать, когда вы говорили, что он вас вообще едва знает. А хочет ли? И будет ли когда-нибудь знать?

— Вряд ли.

— Но он присутствует в вашей жизни? Вы часто с ним видитесь? Это будет продолжаться?

— Не до бесконечности. — Не в силах больше вынести вежливых расспросов Ганса, Никола поспешила прекратить разговор на это тему. — Все о'кей! Не беспокойтесь за меня, Ганс! Живы будем — не умрем!