Безрассудное сердце

– Ну, знаете, – сердито прошипела миссис Грин и, взмахнув юбками, буквально вылетела за дверь.

Папа приехал вечером. С ним были Хоби Браун и пять его сыновей. Почему-то не было его жены Шарлотты и старшего сына Адама. Я уже хотела было спросить, не случилось ли с ними чего-нибудь, как мама остановила меня предостерегающим взглядом, и я отправилась наверх накрывать на стол. Папа и Брауны были все в пыли и грязи, и мама на скорую руку нагрела воды, чтобы они могли ополоснуться, пока я ставлю на стол тарелки. Сев за стол, все молчали, а когда с ужином было покончено, папа предложил Хоби и его сыновьям выпивку, после чего они ушли спать в сарай, поскольку в доме у нас не было места.

Мы с родителями спустились вниз. Я принесла Тени поднос с едой и сидела рядом, пока он ел. Мама с беспокойным видом ходила из угла в угол, а папа занялся подсчетом выручки за день.

– Они погибли? – не выдержала в конце концов мама, и мы все поняли, о ком она говорит.

Папа кивнул:

– Шарлотта умерла легко. А вот Адаму повезло меньше. Однако нас было много, и это оказалось спасением. Индейцы посовещались и сочли за лучшее ретироваться. Нам очень повезло, что мы остались живы на сей раз.

– А их дом?

– Сгорел до основания! – Папа недобро посмотрел в сторону Тени. – Когда же это закончится? Три дома сожжены. Шесть человек убиты. На сегодня, считая индейцев, семнадцать. Похищена девочка. Черт побери, Тень, будет этому конец или нет?

– Когда ваши люди покинут эти места, – спокойно отозвался Тень, – или на равнине не останется ни одного живого индейца. Мой отец, а до него его отец и его отец его отца сотни лет жили и охотились в здешних местах. Самый старый воин-шайен помнит, что мы всегда были тут. И мы не бросим землю, в которой лежат кости наших предков. Наши братья сиу тоже не уйдут со священных Черных гор. Мы будем бороться и побеждать или бороться и умирать. Но мы будем бороться!

– Ты будешь бороться против нас? – со злостью спросил его папа. – Ты будешь убивать тех, кто спас тебе жизнь? – Он посмотрел на меня. – Ты будешь убивать тех, кто любит тебя?

– Не знаю, – не кривя душой, ответил Тень. – Одно я знаю точно. Больше ничего не случится до весны. Завтра шайены уходят отсюда в свой зимний лагерь. Но когда появится молодая трава и кони снова станут толстыми и сильными, мой народ опять будет сражаться. – Черные глаза Тени, которыми он умел растопить мое сердце, холодно смотрели на отца. – Я же вас просил. И прошу еще раз. Возьмите Анну и Мэри и уезжайте с земель шайенов, пока не поздно.

– Нет, – твердо сказал папа. – Мы останемся здесь и тоже будем сражаться. Нас сейчас семнадцать семей в долине. И все думают так же, как я. Пусть приходит весна. Мы сумеем за себя постоять.

– Глупо, – пробормотал Тень.

У папы дернулась голова, будто его ударили. Если бы не мама, не знаю, что было бы. Он повернулся на каблуках, и лицо у него было чернее тучи, когда он поднимался по лестнице.

– Не сиди очень поздно, Анна, – попросила меня мама, которая вдруг показалась мне постаревшей лет на двадцать.

ГЛАВА 9

Зима 1875, Весна 1876

Письмо, написанное твердой рукой, лежало на подушке.

«Анна, мы с твоим отцом перегрызем друг другу глотки, если я останусь у вас, поэтому я решил идти с моим народом. На сердце у меня неспокойно, потому что твой отец горд, как шайены, и такой же упрямый. Он никогда не уедет из долины. Надеюсь, с приходом весны наши горячие головы немножко поостынут и войны не будет. Если же не произойдет никаких перемен, я буду с моим народом».

Подписался он – Два Летящих Ястреба. Как странно звучало это имя, произнесенное вслух. Два Летящих Ястреба. Когда я думала о Тени, это имя не приходило мне в голову. Оно было чужим для меня, хотя это было гордое имя воина, которым он подписывал свои письма. Он сказал мне, что все связи со мной и с моей семьей он отсек от себя, потому что больше не был мальчиком Тенью, с которым я играла, которого любила и за которого хотела выйти замуж, а был воином-шайеном по имени Два Летящих Ястреба, связанным со своим народом гордостью и честью, что было сильнее, нежели его любовь ко мне. Я ужасно расстроилась, так как не могла не понять, что на этом пути для меня нет места рядом с ним.

Пришла зима. Ветер гудел в горах, обрывая с деревьев последние листья, пока они не стали совсем голыми. Небо было все в черных тяжелых тучах. На сердце у меня тоже было тяжело. Лежа по ночам в постели, я слушала, как воют на луну койоты, и их заунывные стоны были словно отклик на мои слезы. С неба лил бесконечный дождь, и наш магазин превратился в некое подобие островка в море коричневой расхлябицы.