Безрассудные сердца

По невнятному бормотанию погонщиков Абигейль догадывалась, что они выражают сомнение в ее способностях, и, сжав зубы, решила не обращать на них внимания. Состояние Билли было гораздо важнее их мнения.

Вскоре послышался шум кухни, гремящей на колдобинах и рытвинах. Кухня подъехала и остановилась рядом.

— Иголку, нитку, таз, бинты, нож и хороший костер, — перечислила Абигейль, загибая палец на руке после каждого предмета.

Бойд мрачно кивнул и приказал Джону разжечь костер, затем вытащил откуда-то бутылку виски, открыл ее и подошел к Билли.

— Нет, — заявила Абигейль. — Этого ему нельзя.

Бойд с удивлением поднял глаза.

— Сейчас не время для лекций о трезвости.

— А я и не собираюсь читать лекции. Один из врачей, с которым я работала, считал, что виски разжижает кровь, а Билли и так потерял больше крови, чем может позволить здоровье человека.

— Но ведь боль…

— Боль будет терпимой. — Она посмотрела на затянутые дымкой глаза Билли. — Но если он изойдет кровью, то не выживет.

Бойд не мог ни на что решиться, но тем не менее сильным движением вогнал пробку в бутылку.

— Если боль станет невыносимой, я не могу обещать, что не дам ему выпить.

— Будем надеяться, что нам не придется спорить по этому поводу. — Повернувшись, Абигейль взяла все необходимое. — Как костер?

— Сейчас разгорится.

Она нетерпеливо выждала несколько минут, пока не заполыхал огонь, на секунду засомневавшись в своих силах. Но наступило время действовать.

Бойд и Джон крепко держали Билли, и Абигейль приступила к делу. Ей предстояла чрезвычайно сложная хирургическая операция, в результате которой станет ясно, сможет ли она остановить кровотечение и спасти Билли ногу. Абигейль произнесла краткую молитву и начала маленькими, еле заметными стежками зашивать разрыв в артерии. Потом взяла нож, кончик которого был докрасна раскален в костре, прижгла рану вокруг артерии и по возможности очистила ее.

К счастью, Билли впал в глубокое забытье, как только раскаленное лезвие коснулось раны. Запах горелой плоти наполнил воздух. Откидывая с лица кудри, Абигейль встретилась глазами с Бойдом. Очевидно, он хотел убедиться в том, что она сможет вынести вид кровавого месива на ноге Билли. Если бы Бойд имел представление о том, что ей приходилось испытывать в военных госпиталях, он не выглядел бы столь озабоченным и не был бы так уверен, что она свалится в обморок.

Абигейль открыла бутылку с виски и плеснула немного этой огненной жидкости на рану, надеясь предотвратить инфекцию. Затем приступила к самой тяжелой части операции — сшиванию разорванных мышц и всей раны.

Оглянувшись, она увидела побелевшие, у некоторых почти зеленые, лица мужчин. Продолжая шить мелкими ровными стежками, свидетельствующими о ее мастерстве на ниве вышивания, она наконец заштопала рану. По груди катились капли пота, но Абигейль старалась не обращать внимания ни на свои расходившиеся нервы, ни на взгляды окружавших ее мужчин.

Вся операция заняла около часа. Когда все закончилось, трудно было сказать, кто почувствовал большее облегчение: она сама, Бойд или зрители, собравшиеся вокруг.

Откинув волосы, снова упавшие на лицо, Абигейль внимательно осмотрела место ранения перед тем, как наложить бинт. Она знала, что Билли необходимо еще оправиться от большой потери крови и избежать инфекции и воспаления, а такая угроза всегда существует.

— Теперь можете перенести его в фургон.

Бойд кивнул. Они с Джоном бережно подняли неподвижное тело Билли и осторожно перенесли в фургон. Когда они вернулись, Абигейль уже убрала кровавые следы операции.

— Мы разобьем лагерь прямо здесь, — сказал Бойд, подходя к ней. — Нам понадобится целый день или даже два, чтобы собрать разбежавшееся стадо.

— Покой Билли нужен сейчас больше всего, — согласилась она. — Он должен набраться сил.

— Это была чертовски хорошая работа, Абигейль. — Голос Бойда звучал нерешительно, в его словах сквозило удивление. — Я не думал, что ты знакома с медициной и обладаешь такими навыками.

Она вытирала руки тряпкой, которую Бойд разыскал в фургоне.

— Иногда мы сами себя поражаем тем, что таится где-то в глубине нас, вопреки тому, что думают окружающие.

Бойд неуклюже переступал с ноги на ногу.

— Извини, если мы слишком смеялись над тобой, когда ты ехала верхом и падала. Ты знаешь, я думаю…

Посмотрев ему прямо в глаза, Абигейль прервала его:

— Это не важно. Езда верхом еще ничего не говорит о моих способностях, так же, как по твоему прошлому нельзя справедливо судить о том, что ты за человек. — Не ожидая ответа, она отвернулась.

Бойд был поражен. Оказывается, у нее есть определенное мнение об этом. Может быть, ее слова слишком откровенны, но, видимо, она очень долго держала их при себе. Его прошлое… Пора понять, что оно больше не имеет никакого значения.

Повар начал греметь кастрюлями. Это свидетельствовало о том, что он уже готовит ужин. Не колеблясь ни минуты, Абигейль подошла к нему.

— Генри, нужно приготовить отдельно для Билли мясной бульон.

— Бульон? Извините, миссис Ферчайлд, но у меня нет бульона.

— Тогда нужно его сварить.

— Из чего?