Безрассудный (ЛП)

Адам захватил его губы в поцелуе, проникая языком внутрь, а затем снова отошёл. Самое трудное. Ожидание. Иногда ему казалось, что Адам пошёл сделать себе сэндвич или ещё что-нибудь, оставив Ноя ждать, гадать и волноваться, вернётся ли он на этот раз. Связанному и ослеплённому Ною, время, казалось, текло как патока.

Адаму нравилось заставлять его ждать, заставлять его нервничать. Он говорил, что страх и нервная энергия Ноя опьяняют. А то, как Адам пытался зарыться в запах Ноя, заставило его задуматься, действительно ли хищник в Адаме чуял его.

Ной ахнул, когда что-то защекотало его бедро и яйца, а затем снова исчезло. Перо? Он уже был твёрд и потёк. Даже малейшее прикосновение заставило его нервные окончания задрожать от удовольствия. Черт, ему нравилось так с ним играть.

У Ноя вырвался изумлённый вздох, когда внезапно по его упругим соскам шлёпнули кожаным наконечником, сначала по одному, потом по другому. Хлыст для верховой езды щёлкал о его кожу. На его лбу выступила испарина. Перо снова коснулось его кожи, на этот раз проведя вдоль члена. Потом оно исчезло.

А затем снова возвращалось. Мягкое прикосновение пера порхало над ним, над его сосками, шеей, рёбрами, то внезапно исчезало, сменяясь резким шлепком кожаного хлыста, оставляющего после себя огонь в любом месте, где он приземлялся. Ной понятия не имел, как долго они так играли, но когда матрас наконец просел, и тяжёлый вес Адама прижался к его груди, он задрожал, надеясь, что тот закончил его дразнить. Ной застонал, когда Адам провёл головкой члена по его губам.

— Открой, — приказал Адам.

Ной сделал то, что ему сказали, и постарался расслабиться, когда вес Адама сместился, и Ной взял в рот член, проводя по нему своим языком.

— Соси.

Ной послушно сосал, наслаждаясь вкусом чистой кожи и запахом мыла, его собственная эрекция пульсировала, когда Адам запустил пальцы в его волосы, вводя член по дюйму за раз, пока не упёрся головкой в заднюю стенку горла, перекрывая доступ воздуха до головокружения.

— Хороший мальчик. Я люблю трахать твой рот почти так же сильно, как твою задницу. — Ной не мог ответить; его рот был полон, а сознание затуманено. Он плавал в том туманном, тёплом месте, куда он попадал, когда они с Адамом так играли. Но это не мешало Адаму вести грязные разговоры. — Тебе чертовски нравится сосать мой член, да, детка? Мой хороший мальчик.

Адам вытащил член, постучал им по смазанным слюной губам Ноя, а затем шлёпнул его по лицу достаточно сильно, чтобы тот застонал.

— Ты знаешь, что да, — сказал Ной, не узнавая свой собственный грубый голос.

Адам сдвинулся, и внезапно до губ Ноя долетело его дыхание.

— Да, я знаю. Но мне нужны чертовы слова. — Адам ущипнул сосок Ноя, затем провёл по нему большим пальцем. — Скажи мне это, детка.

Ной не успел ничего сказать, как у Адама зазвонил телефон, отчего он повернул голову к столу.

Адам схватил Ноя за подбородок и притянул обратно, прижавшись губами к его уху.

— Не смотри туда. Там для тебя ничего нет. Смотри на меня. Скажи. Скажи мне, как сильно ты, чёрт возьми, любишь это.

— Я люблю сосать твой член, — прошептал Ной. — Очень сильно. Но ещё больше я люблю, когда ты трахаешь меня. Пожалуйста, Адам.

Адам усмехнулся, затем разочарованно застонал, когда телефон снова зазвонил. Не обращая на него внимания, Адам провёл языком по соскам Ноя, покусывая и посасывая их, пока Ной не застонал.

— Мне нравится, когда ты издаёшь такие звуки. От этого мой член становится таким твёрдым. Черт, как же ты хорошо пахнешь. — Телефон зазвонил в третий раз, и Адам встал, запыхавшись. — Какого хрена?

— Вдруг это срочно, — предупредил Ной.

Адам пошевелился, и Ной представил, что он тянется за телефоном. Затем он прорычал:

— Лучше бы кто-то умер. — Сердце Ноя ёкнуло, а эрекция спала, когда голос Адама стал резче. — Что случилось?

Кто-то умер? Ранен? В тюрьме?

В голосе Адама послышалась какая-то нерешительность, когда он спросил:

— Что она о нём сказала?

Сказала? Речь шла о... сплетнях? О ком? Кто звонит кому-то из-за сплетен? Парни Малвейни не особо беспокоились о сплетнях, если только из-за них их не посадят в тюрьму, чего, насколько Ною было известно, никогда не случалось.

— Кто это? — прошептал Ной.

Адам проигнорировал его, сказав:

— Это не очень похоже на оскорбление.

Август.

Только Август мог позвонить Адаму из-за оскорбления. В некотором смысле он был по-детски добр в своих переживаниях. Он проводил так много времени, размышляя о больших глобальных картинах, что на человечность почти не оставалось времени. Наверное, речь идёт о новом увлечении Августа. Как его зовут? О, да. Лукас.

Август был в ярости, потому что кто-то злобно отозвался о Лукасе. Если бы это был кто-то другой, Ной нашёл бы это забавным, но он не понаслышке знал, что психопат, испытывающий лёгкое неудобство, может быть хуже разъярённого не-психопата. А Август, похоже, был очень, очень увлечён своим новым другом.

— Я всё понимаю, но ты должен держать себя в руках, брат, иначе папа попытается забрать его у тебя. Так что соберись, ладно? Ну, вот и ладненько, хорошо поговорили.