Безрассудный (ЛП)

Выпустив стакан из рук, я встал. Оставаться было бессмысленно. Пора сваливать.

— Скажи Денни, что я плохо себя чувствую… — я хотел что-нибудь добавить к своей лжи, но лгать уже не было сил. Пусть думают, что хотят. Покачав головой, я сказал: — С меня хватит.

Я стопроцентно покончил со всем этим дерьмом. Кира, казалось, поняла, что я имею в виду не этот конкретный вечер, а весь этот хаос, что произошел с нами, и тоже встала из-за стола. Я наблюдал за ней, прищурившись, пока она набиралась смелости, чтобы ответить. Давай, скажи, что ты думаешь. Мне все равно. Нечего сказать? Так я и думал.

Я развернулся и зашагал к выходу, Кира так и осталась стоять молча. Я был на полпути к машине, когда услышал, как хлопнула дверь, и Киры выкрикнула моё имя.

— Келлан, подожди, — в ее голосе была паника, слова попали прямо в сердце.

Я не могу дождаться тебя, потому что ты никогда и не была моей…

Притормозив, я оглянулся и вздохнул. Она практически бежала, чтобы догнать меня. Почему? Какое ей было дело до моего ухода?

— Что ты здесь делаешь, Кира?

Что ты здесь делаешь, что ты творишь со мной? Какого хрена я с тобой разговариваю? Она схватила меня за руку, развернув к себе.

— Подожди, пожалуйста, останься.

Я с силой оттолкнул ее руку. Кира не имела права трогать меня. Она не должна. У неё есть чувства к Денни. Я видел это каждый раз, когда они разговаривали, когда целовались. Она любила его.

Я недолго смотрел на небо, прежде чем заглянуть ей в глаза. Кажется, я схожу с ума.

— Я больше не могу это терпеть.

Я схожу с ума, потому что люблю тебя, а тебе плевать. Ну почему ты так на меня смотришь?

Широкие глаза пристально смотрели на меня. Кира выглядела испуганной.

— Не можешь… остаться? Ты знаешь, что Денни бы хотел попрощаться с тобой.

Ее голос затих, как будто она понимала, что дело не в Денни. Это все нереально. Боль пронизывала всё внутри меня. Я не мог врать. Не мог снова стать саркастичным ублюдком. Не мог выдавить ехидную полуулыбку. Я вообще не мог улыбаться. Я тонул в боли и правда была единственным выходом.

— Я не могу оставаться здесь… в Сиэтле. Я уезжаю.

Мои собственные слова рвали меня части. Я не хотел уезжать, но оставаться здесь с ней больше не было сил. Остаться здесь значит добровольно нырнуть в кипяток. Нереально. Глаза Киры наполнились слезами. Она с яростью, которой я прежде не видел, схватила меня за руку и не отпускала.

— Нет, пожалуйста, не уезжай! Останься здесь со… с нами. Только не уходи.

Она начала рыдать, слезы реками стекали по ее щекам. В последний раз я видел ее такой расстроенной, когда она провожала Денни в аэропорту. Почему она плакала из-за меня? Никто никогда не плакал вот так из-за меня. Никто.

— Почему ты…? Ты сказала…?

Я не мог даже говорить связно, потому что в голове все смешалось. Почему она плакала? Что это значит? Я не хотел давать себе ложных надежд, но чувства отчаянно бурлили во мне. Я был небезразличен Кире? Реально что-то значил?

Я смотрел куда-то мимо нее. Я не мог видеть ее слез.

— Ты не… Ты и я не…

Тебе же плевать на меня. Я знаю это. Скажи, что я прав.

— Я думал, ты…

Ты любишь его. А я всего лишь ошибка. Я единственный, кто что-то чувствует, поэтому мне так больно. Выдохнув, я встретил ее взгляд.

— Мне так жаль. Мне жаль, что я был так холоден с тобой. Но я не могу оставаться здесь, Кира. Я больше не могу видеть это. Мне нужно уехать…

Мой голос понизился до шепота, ужас от того, что я говорил ей правду, заполнял меня. В этот момент я отдавал ей свое сердце, и она могла бы растоптать его. Снова.

Кира была потрясена моим признанием, но это было всё, что она испытывала. Горечь заполняла меня. Ничего она не чувствует.

Я повернулся, чтобы уйти, но она резко дернула меня, развернув к себе, и закричала:

— Нет! Скажи, что это не из-за меня… Не из-за тебя и меня…

— Кира…

Да, именно поэтому.

Она поднесла руку к моей груди и подошла ближе. Ее нежность и близость вызывали во мне странные желания. Я всё еще хотел ее. Я все еще любил. Это облегчило боль, но не смятение.

— Нет, не уходи, потому что я поступила глупо. У тебя здесь все было хорошо до того, как я…

Я отступил от нее на полшага. Дальше оттолкнуть ее я не мог, потому что я не хотел отдаляться. Я хотел быть ближе, намного ближе.

— Нет, дело не в тебе… Ты ни в чем не виновата. Ты принадлежишь Денни. Я никогда не должен был…

Я вздохнул. Правда рушилась на меня как кирпичная стена, разбивая в дребезги остатки самообладания.

Это никогда не было ее виной. Все это время я злился на Киру, а виноват был только я сам. Я знал, что она любила Денни. Но она не знала, что я люблю ее. Кира не знала, как она дорога мне. И откуда она могла знать, что причинила мне боль? Я исчез сразу после нашей ночи, потом похолодел и обозлился, а после и вовсе исчез. Кира никогда не была моей. Она принадлежала Денни, а я был подонком и присвоил ее себе.

— Вы… Вы с Денни оба…

Слезы всё еще текли по ее щекам, когда она подошла ближе и прижалась ко мне. Ее прикосновения обжигали, а я был покрыт льдом изнутри.

— Оба что?