Безрассудный рыцарь

— Кстати, я познакомился с Джоан, — признаюсь я, когда вена на его виске, которая раньше пугала меня до чертиков, начинает пульсировать. Однако сейчас это ничего не дает. Этот человек сейчас ничего не может сделать, что могло бы тронуть меня. Все, о ком я забочусь, в безопасности. Мама вернулась домой из больницы, и Гален ухаживает за ней как за королевой, моя сестра наверху с Себом, а остальные мои парни занимаются хрен знает, чем. Мне все равно, весь остальной мир может сгореть вместе с этой пиздой, пока они все в безопасности. — Она кажется милой. Это действительно такой позор — бросать тень на них всех из-за твоих глупых, эгоистичных поступков, тебе так не кажется?

— Держись подальше от моей Джоанны.

— Ваша Джоанна. Забавно, но я почти уверен, что единственная женщина, которую ты должен считать своей, — это твоя жена.

Его губы искривляются в рычании при упоминании моей мамы, и жгучая ненависть к этому жалкому оправданию мужчины прожигает мои вены.

— Трахни ее. Она всего лишь дешевая шлюха.

Сделав глубокий успокаивающий вдох, я сжимаю кулаки по бокам, пытаясь помешать себе оторвать ему чертову голову.

— Так какого хрена ты тогда на ней женился? Ты явно уже трахал Джоанну, учитывая, что Джокер был старше меня.

— Чтобы помешать ему иметь ее, — усмехается он. — Чтобы дать мне наследников чистой крови. Ты не хуже меня знаешь, что нам нужна чистая греческая кровь, чтобы продолжить наше наследие, а с Джоанной у меня ее не было. Но с твоей матерью, — усмехается он, как будто она не более чем кусок мусора, который он выбросил, — у меня могла бы быть армия солдат, которые пошли бы по моим стопам.

Я смотрю на него, мои брови приподняты почти в изумлении…

— И чем это закончилось для тебя?

Он усмехается. — Мне следовало, черт возьми, задушить тебя при рождении.

— Я уверен, что у Джоанны были похожие мысли, зная, что она зачала с тобой ребенка. Насколько, должно быть, тебе было больно знать, что она сбилась с пути и твоя драгоценная принцесса была с другим мужчиной?

— Не смей, черт возьми, осуждать меня.

— Осуждать тебя? Я не могу удержаться от смеха. — Ты думаешь, я осуждаю тебя прямо сейчас? Мне жаль тебя, — выплевываю я. — Ты всего лишь никчемный кусок дерьма, который запятнал жизни тех, кто его окружает.

— У меня хорошая семья. Чистая. Невинная.

— Так вот почему Джокер сейчас мертв, не так ли? Потому что он был таким чертовски невинным? Ты настроил его убить мою гребаную сестру, — кричу я, брызгая слюной в пространство между нами.

— Она должна была быть моей, — кипит он.

— Ну, слава богу, что это не так. Никто не заслуживает того, чтобы ходить по этой земле с твоей ДНК.

Его губы сжались, а глаза затвердели, что-то, чего я не думал, было возможным.

— В любом случае, — говорю я, делая шаг назад и заставляя себя немного разрядить обстановку. Это гребаное усилие, когда каждый дюйм моей души хочет подобраться ближе, чтобы я мог свернуть ему шею и наблюдать, как из него вытекает жизнь, слушая, как он делает последние несколько вдохов на этой земле. — Я подумал, что сегодня вечером приготовлю для тебя небольшое угощение.

Я нажимаю красную кнопку на пульте в руке, оживляя спрятанный за закаленным стеклом экран на другом конце комнаты.

Джонас смотрит на него так, словно забыл, как выглядит телевизор, в течение нескольких секунд, прежде чем его начинают одолевать подозрения.

— Что ты наделал?

Я замираю на мгновение, просто наблюдая за тем, как он начинает паниковать.

— На самом деле, довольно много всего, — признаюсь я. — Но вам будет приятно узнать, что мне действительно удалось записать несколько лучших фрагментов, чтобы вы не пропустили их здесь, в темноте. Должно быть, это так одиноко — думать, что единственные два человека в этом мире, которые действительно заботились о тебе, верят, что ты мертв.

Я нажимаю еще одну кнопку, и в поле зрения появляется пустая комната в Аиде.

— А теперь не волнуйся. Я держу это в курсе, так что вы ничего не пропустите, пока я буду наслаждаться своей ночью. Надеюсь, это поможет отвлечь вас от мыслей о том, что мы делаем.

Очевидно, предвидя, к чему это приведет, он несколько неуклюже поднимается на ноги и бросается на меня.

К несчастью для него, я быстрее и успеваю вытащить пистолет из-за пояса прежде, чем он успевает пошевелиться.

— Отойди, старик. Может, я пока и не хочу твоей смерти, но мы все знаем, что я мог бы нацелить это в достаточное количество мест, чтобы ты продержался добрых несколько дней. В конце концов, ты научил меня всему этому. Помнишь? — Из глубины его горла вырывается рычание. — Я никогда не думал, что эти знания могут так пригодиться.

Все еще держа пистолет направленным ему между глаз, я отступаю к двери, оставляя его стоять посреди комнаты с видом потерявшегося щенка.