Безродыш. Предземье

— Нет! — вскидываемся мы с Веей одновременно. Названная сестра продолжает зажимать ладонями уши Халаша. Не хватало ещё, чтобы услышал такое. И так уже замкнулся в себе — каждое слово тянуть приходится. А малышню мы всю выгнали.

— Спасибо, Сарб. Я подумаю.

Скрипучий голос Марги заставляет Сарбахана скривиться. И не скажешь по бледной роже, грустно ему, или просто противно. Такер мне по секрету рассказывал, что когда-то давно, когда наша кормилица была ещё молодой, у них с деревенским лекарем дружба имелась. Та дружба, что только меж парнем и девкой бывает.

Жизнь — коварная штука. Небось помнит былую любовницу маленькой девочкой, а теперь та старуха. Сам же, как был при её рождении взрослым, так при молодости и нынче остался. Хорошо быть лекарем — хлебное место. Даже годами жизни расплачиваются. Но это не с нашим, который кроме как зелье чужое перепродать, ничего не умеет особо.

Точно!

— А с даром лекарь поможет?!

Сарбахан останавливается в дверях. Оборачивается.

— С даром Бездны?

Бритый подбородок презрительно морщится.

— Забудь. Не даст денег староста. Там таких как ты нужно дюжину продать в батраки.

— Может или нет?

Не его ума дело на меня ценник ставить.

— С даром всё можно, — неопределённо бормочет лекарь и выходит за дверь.

Мне показалось, или, и правда, обида в голосе? На кого обижаешься, дядька? На судьбу, что не подкинула тебе счастливой норы, или на себя, труса, что сидит себе тихо на сытном месте и тех нор отродясь не искал?

— Ба? Слышала, что сказал? — оборачиваюсь к присевшей на лавку Марге. — Можно Халаша излечить.

Морщинистое лицо — сама грусть.

— Хозяина леса убить тоже можно, — вздыхает старуха.

— Я знаю.

Откуда у меня такая уверенность в голосе? Понимаю, что на того лекаря с даром нам денег вовек не собрать, а всё равно улыбаюсь. Надежда — она всегда нужна. И у меня она есть.

— Ты только не бери у Сарбахана то зелье.

— Я буду ухаживать, — добавляет Вея поспешно.

Марга молчит. Долго молчит.

— Хорошо. Сколько Единый даст, пусть живёт. Только все хлопоты на вас. Я уже слишком стара вас тащить всех.

* * *

На несколько следующих дней жизнь посёлка свернула с привычного уклада. За оградой одна ватага, три дома. Сборщики только за кормом для животины выходят, пастухи скот не выгоняют совсем. Ждём огрызки орды, что побитыми могут назад возвращаться и опять к нам зарулят.

Так-то вряд ли, но бережёного бог бережёт. Всё-таки большую часть хортов тогда охотники Варсага смогли увести стороной. Задали орде новое направление, а сами по большой дуге к дому. Вернулись, когда битва уже закончилась. Как и Лодмурывы, что совсем чуть-чуть опоздали. Отбилась деревня той силой, что была под рукой. Неплохо отбилась. Всего четверых мужиков потеряли и баб с десяток, из тех, что тоже на частоколе стояли.

В домах же все целы. Кроме нашей землянки ещё в пару хорты ворвались, но всюду их встретили сталью. Больше животине досталось — два курятника хорты порезали полностью и по овцам немного прошлись. Забываем про яйца и про томлёную в горшке курочку, что перепадала по праздникам. Наша дюжина квочек разорвана в клочья. Битую птицу уже всю забрали без нас, не разбирая, где своя, где соседская. Теперь концов не найти.

А вот хортов полегло хорошенько. Почти две сотни тел под частоколом оставили. Столько мяса, казалось бы, вот только хорт — чуть ли не единственный зверь, от которого никакой пользы нет. Есть нельзя даже свиньям. Шкура — дрянь. Расползается, сколько её не дуби. Мех — название только. В зелья варщикам тоже нечего брать. Троероста бобы лишь в старых встречаются, а тех в ордах по пальцам. Вроде силы два взяли и столько же крепи со всей кучи трупов.

Возни же с падалью тьма. Два дня до болота таскали, где в топях бездонных у нас для мусора места без края. Впрочем, и не для мусора тоже. Своих мёртвых туда же бросаем, в другой только омут и с почестями.

Раненых же, кто серьёзно, кто с мелочью, на деревню под три дюжины будет. К Хвану за Халаша просить можно даже не пытаться идти. Говорят, Сабархан уже продал все зелья, что были в наличии, и теперь собирается за новыми в град, когда всё успокоится. Что община купила — у старосты первой очереди выкуп — что семьи сами за свои кровные. Но Халашу наш лекарь всё равно не помощник. Нужен с даром, и деньги. Огромные деньги. Тут даже золотого не хватит. Сборщиком таких вовек не скопить. Значит только охота.

А на охоту мне нельзя одному. Только, если в ватагу возьмут подспорником. Настоящая охота — это вам не тритонов острогой колоть на болоте у края посёлка. Ценный зверь бродит дальше. Туда по темну, чтобы назад воротиться до завтрака, уже не сбежишь втихаря. А без бобов троероста, какие только в настоящем звере и добыть можно, мне про излечение Халашки лучше сразу забыть. Бобы только хороших денег и стоят.