Безудержная любовь (ЛП)

— Ксандер подарил мне их недавно. — он снова встал на колени у меня между ног. — Хотя я клялся, что ничего не случится.

Я протянула руку между нами, чтобы обхватить пальцами его тяжелый, твердый член, потирая его кончик вверх и вниз по своему гладкому центру. — Я сохраню твой секрет, если ты сдержишь свое обещание заставить меня кончить снова.

Его эрекция уплотнилась в моей ладони. — Я человек слова, Вероника Саттон.

— Я знаю, что ты такой, — сказала я, расслабляя его гладкую, широкую головку внутри себя. Затем я позволяю ему взять верх, провожу руками по его рельефному прессу и вверх по груди, сжимаю его бицепсы, когда он проникает глубже.

— Боже, ты прекрасна, — сказал он, медленно входя в мое тело медленными, размеренными толчками, с каждым разом давая мне немного больше. — Ты такая красивая, и такая тугая, и такая влажная, черт. — его глаза закрылись, и его член один раз запульсировал.

Я хихикнула — ничего не могла с собой поделать. — Это было давно, не так ли?

Он зарычал на меня. — Будь умницей, малышка. Или я не дам тебе того, чего ты хочешь.

— Прости, прости. — я притянула его ближе и зарылась лицом в его шею, целуя его шею, челюсть, ключицу. Потерлась губами о его загривок. — Я буду хорошей.

Он вошел глубже, так глубоко, что я ахнула. Затем я закрыла глаза от острой боли, у меня перехватило дыхание.

— Дыши, детка, — сказал он тем низким, сексуальным голосом, в котором мне хотелось утонуть. Он начал двигаться во мне долгими, неторопливыми движениями, и мое тело задрожало и напряглось, во мне снова зародилась потребность.

— Да, — прошептала я, проводя руками по его рукам, спине и шее. — Я хочу этого. Я хочу тебя. С того момента, как увидела тебя.

Мои слова, казалось, зажгли что-то внутри него, и его толчки стали быстрее, жестче, глубже. Я вцепилась в него так, словно он мог столкнуть меня прямо с края матраса. Наше дыхание стало неровным, тела скользкими от пота.

Я провела руками по обе стороны от его позвоночника к заднице, с волнением наблюдая, как напрягаются мышцы под его разгоряченной кожей. Впившись пальцами в его плоть, я притянула его к себе, встречая каждый толчок его бедер собственным движением, в восторге от того, как легко наши тела двигались вместе.

— К черту все, — прохрипел он, немного замедляя шаг.

— Не останавливайся, — умоляла я, открываясь для него шире, поднимаясь выше, принимая его глубже — так глубоко, что он коснулся волшебного места внутри меня, которое заставило все мое тело непроизвольно сжаться вокруг него почти до боли. — О боже, прямо здесь… Я не могу, я собираюсь — Но я потеряла способность формулировать слова, когда напряжение спало, и второй оргазм пронзил меня, облегчение разлилось по всему моему телу, от сердцевины до конечностей, до пальцев на руках и ногах.

Как будто он ждал меня, кульминация Остина наступила, когда моя ослабевала, так что я могла чувствовать каждый его пульс внутри себя. За затихающим грохотом моего сердца я услышала его гортанный стон. Под моими руками я почувствовала, как его мышцы дернулись и затихли.

Я не смогла сдержать улыбку, которая появилась на моих губах, когда он рухнул на меня. Я подумала, что это великолепное представление. Техника? Десять. Хореография? Десять. Артистизм? Десять. Мне нравился каждый момент от входа до выхода, и я хочу выхода на бис.

Остин поднял голову. — Ты смеешься?

— Я это делаю?

— Да. И как бы мне ни нравилось, как ты смеешься, это не должно было быть смешно.

— Это было не так! Клянусь, это было не смешно. Это было очень серьезно. У меня было два очень серьезных оргазма.

— Вот так-то лучше. — он кивнул с самоуверенным удовлетворением.

— Я просто подумала кое о чем, что заставило меня улыбнуться.

— О да? Что?

— Ты стоишь там на пороге моего дома без рубашки, с презервативом в кармане, притворяясь, что зашел сообщить мне время завтрашнего отъезда. Ты действительно думал, что сможешь меня одурачить?

— Я вообще ни о чем особо не думал. Я просто хотел тебя увидеть. — он убрал волосы с моего лица.

— Тебе не нужно было притворяться, что это не так.

— Ты знаешь, какой я.

— Да. — я обхватила ладошками его бедра, а руками его шею. — И я ценю, что ты хочешь относиться ко мне с уважением. Но я большая девочка.

— Так и есть. Но в тебе есть что-то, что заставляет меня чувствовать себя защитником. Я ничего не могу с этим поделать. Извини, если это токсичный мужской патриархат или что-то в этом роде.

Я улыбнулась и притянула его голову к себе, чтобы поцеловать в губы. — Ты не олицетворяешь токсичный мужской патриархат. Просто иногда ты немного властный. И очень упрямый. И своего рода диктаторский подход к тому, как все должно происходить. Но как человек, у которого никогда не было мужчины, который защищал бы ее, я должна сказать, что это довольно приятное чувство.