Безудержная страсть

Предпочитая посмотреть своему страху в глаза, нежели прятаться по углам, она не спеша преодолела густые заросли винограда. Выйдя на пустынную дорожку оранжереи, Шеннон насторожено прислушалась. Однако ничего кроме журчания воды в круглом фонтане так и не донеслось до ее ушей. Медленно продвигаясь вперед, девушка преодолела высокую арку и, вновь оказавшись в задней части дома, притаилась за одной из широких колонн роскошного особняка. Украдкой выглянув из своего укрытия, она внимательно окинула взглядом сначала узкий, короткий коридор, затем виднеющуюся главную залу первого этажа и, о чудо, одна из парадных дверей дома была настежь раскрыта, маня к себе испуганную бедняжку, словно сыр пробегающую мимо мышь. Почти не в силах отказаться от столь заманчивой идеи побега, брюнетка облизнула пересохшие губы и вышла из-за колоны. На ее счастье весь путь был чист и безлюден. Ничто не предвещало опасности. Не было даже и тени намека на подстерегающих за углом охранников, словно она и не была той пленницей, которую несколько дней назад поймали на воровстве. С трудом веря в собственное счастье, девушка начала осторожно пробираться вперед.

Кто знает, возможно, это был ее единственный путь к спасению? Ведь если только удача и дальше будет ей сопутствовать, помогая миновать парадные двери, то ее дальнейшая судьба может измениться до неузнаваемости, и она вновь станет свободным человеком, а отнюдь не безвольной каторжницей, заточенной в сырой Неапольской тюрьме.

Следуя на цыпочках по холодным плитам до блеска натертого пола, Шеннон прислонилась спиной к стене, бесшумно прередвигаясь миллиметр за миллиметром. Миновав большую часть коридора, девушка вдруг в нерешительности замерла у одной из неплотно запертых дверей. Небольшая щель между стеной и прочным деревом помогла без особых усилий услышать происходившую в соседней комнате беседу.

– Не понимаю вас, губернатор, откуда такое стремление навестить эту преступницу? – Послышался слегка полунасмешливый-полуудивленный голос Мануэля. – Она невоспитанна, груба и совершенно не умет держать себя в руках, словно настоящая дикарка из джунглей. А на днях в порыве очередного приступа гнева она разгромила всю мою спальню. Уверяю, лучше вам не приближаться к ней до прибытия с вами надлежащей охраны. Поберегите здоровье.

– Но я… я же просто хочу удостовериться, что она здесь. – Промямлил второй слегка неуверенный пожилой голос.

– Ну конечно же она здесь. – Пафосным голосом рассмеялся Конте. – Где ж ей ещё быть? Уверяю вас, стены моего особняка настолько же крепки и надежны, как и сама Неапольская тюрьма.

– Ну, скажите тоже… – Усмехнулся собеседник. – Одно дело – грязная, кишащая крысами тюрьма и совершенно другое – ваше фешенебельное имение. Если бы всем заключенным предлагались такие же условия, то боюсь, у нас в мире не осталось бы ни одного добропорядочного гражданина.

– Хм, возможно вы правы. – Вполне серьезно отозвался Мануэль. – Но смею вас заверить, что сейчас ей приходится не особо сладко, сидя прикованной к батарее.

– Вы приковали ее к батарее? – Удивленно переспросил второй мужчина.

В комнате послышался громкий вздох Конте.

– После того, что она вытворила с моей комнатой, мне пришлось пойти на этот шаг.

– О Боже, – сочувственно потянул губернатор, – могу себе представить, что вам только приходиться терпеть от этой дикарки, граф. Но вот чего я понять никак не могу, так это зачем вам нужны все эти хлопоты?

– Для меня это… приятные хлопоты. Мне нравится укрощать диких кобылиц.

Стоя за стеной, Шеннон могла только представить, как губы Мануэля растянулись в слащавой усмешке. Что-что, а усмирять бурный норов – он точно любил.

Тихо кашлянув, чтобы хоть как-то прочистить внезапно пересохшее горло, губернатор вновь принял серьезный тон:

– Но все-таки вы же не злоупотребляете своими полномочиями, граф? В конце концов, существуют ещё и права человека… Комиссии всякие… В общем, надеюсь, вы держите себя в руках?

– Ну, разумеется, господин губернатор. – Насмешливо потянул Конте.

– Это хорошо. – Облегченно отозвался его собеседник. – Не то, мне бы очень не хотелось разрывать наше недавнее соглашение.

– И вернуть мне отданные вам сто тысяч. – Не забыл напомнить Мануэль.

Едва не присвистнув от услышанной суммы, Шеннон с интересом ожидала затянувшегося ответа губернатора.

– Вы, несомненно, правы, граф. Не думаю, что этой воровке достается слишком сильно. Вы человек благородных правил. – Видимо, решив для себя, что деньги важнее выдуманных комиссий, несколько мягче отозвался он. – Но все-таки, не откажите в любезности, хотя бы посмотреть на девчонку. Я очень ценю ваше беспокойство о моем здоровье, но коль уж она сидит прикованной, то думаю, мне ничего не угрожает.

Замерев, словно мраморная статуя, Шеннон затаила дыхание. Ещё немного и губернатор точно добьется своего. Мануэлю нужно найти достаточно веское основание, чтобы не вызвать подозрений у этого надоедливого старика.

– Боюсь, сейчас это невозможно. – Спустя тягостное мгновение, отозвался ее изворотливый тюремщик. – Видите ли, она не одета.