Безудержный ураган

Усталость взяла свое, и мертвая тишина, царящая под высокими сводами, осязаемой тревожной дымкой опустилась на спящих людей. Бруснир сидел почти в центре группы и смотрел по сторонам. По людям лишь скользил взглядом, не задерживаясь, зато глубоко погружался в черноту зазеркалья. Иногда казалось, что туда можно провалиться безвозвратно, и тогда вальдар несколько раз моргал, возвращая остроту зрения и хлипкую уверенность в реальности этого мира. Сделать это с каждым разом становилось все труднее.

— Тебе тоже нужно, хотя бы иногда, спать, — тронул Шаймор командира за плечо. — Ты посмотри на себя, вылитый ворлок. Будто нам ужасов не хватает.

— Отвяжись, Шаймор, — дернул плечом Бруснир. — Я посплю, позже. Сначала нужно понять, что за твари убили моих людей.

— Эх, — покачал головой Шаймор и растянулся на твердом полу, подтянув под голову рюкзак с вещами. — Дело твое. Все равно переубедить тебя невозможно.

Он зевнул, молча понаблюдал за другом и закрыл глаза.

— Хотя бы разбуди меня через несколько часов, я сменю тебя, — не поднимая век, пробормотал Шаймор.

— Спи уже, — отозвался Бруснир.

Который час Бруснир вглядывался в мутные зеркальные стены. То там, то тут ему чудилось едва заметное движение теней. Сидя, он не мог бороться со сном и бесшумно ступал между спящими вповалку людьми, все ждал откуда придет опасность. Если та самая опасность желала притупить бдительность, то не на того напала — упрямства ему не занимать. Хотя упрямство не подходящее слово, просто Бруснир считал, что на его совести достаточно смертей. А всех этих людей привел сюда он. Снова. Иногда вальдар думал, что лучше ему погибнуть в бою, где-то в самом начале войны. И сколько людей тогда остались бы живы… Мать была бы жива, и вся его родная деревня, а, может быть, и отец. Который и умер-то, наверное, из-за того, что не смог пережить смерти жены. И бесчисленное множество молодых ребят, которым не повезло оказаться с ним рядом. Как и этим сейчас…

Как не странно, эти злые мысли придавали силы. Глаза вальдара покраснели и болели. Грязно-желтое мерцающее освещение разжигало игру воображения. Вот, Брусниру показалось, что он видит большую черную лапу, выставленную из зеркала. Или это просто тень? Воин замер и метнул взгляд на других дозорных. Не спугнут ли? Но они сидели далеко и тихо.

Вслед за лапой показалась оскаленная морда, чем-то смахивающая на шакалью, но намного крупнее и страшнее. Бруснир мягко приближался к монстру в зеркале, без резких движений, на ходу медленно вытаскивая меч. Существо обернулось, зыркнуло на него красными глазами и скрылось в глубине отражения. Бруснир поспешил к тому месту, где оно только что стояло, и коснулся ладонью гладкой стены. Она была твердой и непроницаемой.

Вальдар долго вглядывался в зазеркалье, но так ничего и не увидел. Вздохнул, потер переносицу большим и указательным пальцем. Страшно хотелось пить, а еще больше умыться. Бруснир прислонился лбом к едва прохладному мутному зеркалу и на минуту прикрыл глаза. От голода в теле поселилась мерзкая раздражающая слабость, но он не дал себе поблажку и продолжил дозор.

Второй раз Бруснир заметил подобную первой тварь спустя полчаса. На этот раз он замер, стараясь не шевелиться и не спугнуть существо. Оно двигалось осторожно, надолго замирая на одном месте, становилось почти невидимым и сливалось с мерцающими в зеркалах тенями. Наконец, медленно выбралось из зеркала, беззвучно скалясь и роняя слюну на пол. Огромная чудовищная собака, вот что стояло перед Брусниром. Слегка размытая, состоящая из огромного сгустка черной мути. Больше медлить нельзя — спящие люди легкая добыча для такой крупной твари. Она подошла слишком близко. Вальдар полагал, что теперь она рывком схватит жертву и… Он перевел взгляд в глубину зеркал и заметил там множество светящихся красным глаз.

Бруснир сорвался с места. Быстро. Бесшумно. В несколько прыжков преодолел разделявшее их расстояние, но собака-переросток услышала его, едва он начал движение. Ощерилась, вся превратилась в ходячий оскал и рванула в зеркало. Вальдар оттолкнулся, что было сил, и прыгнул за ней. Меч засвистел, разрезая воздух, и вгрызся в хребет переродившейся твари, когда она наполовину скрылась в призрачном мире.

В Бруснира полетели клочья шерсти и капли крови. Он ухватился за массивный зад чудовища и выдернул тушу из зеркала. Она завизжала, извернулась и вцепилась вальдару в бедро.

— Ах ты ж, живучая тварь! — ругнулся Бруснир, пытаясь выдернуть меч из спины псины. Оружие застряло и не поддавалось, а переродок прекратил терзать ногу воина и клацнул зловонными зубищами возле шеи. Бруснир выпустил эфес из рук и схватил тварь за глотку. Она рвалась и плевалась слюной, пытаясь перегрызть ему горло.

Вальдар со всей силы ударил чудовище в висок и, продолжая удерживать ее одной рукой, второй — выдернул меч. Повалил псину набок и рукоятью размозжил ей голову. Туша упала на пол и забилась в предсмертных конвульсиях.