Безудержный ураган

Молодой командир вернулся к шатру и приказал не беспокоить до утра. В бочке, что стояла рядом со входом, смыл кровь и пыль, и вошел в палатку. Сразу почувствовал — внутри кто-то есть, дернул меч из ножен, но тут же бросил обратно. Из полумрака к нему вышла белокурая красавица Свэла. Она молча приблизилась и нежно провела рукой по его щеке.

— Я не убил твоего генерала, — усмехнулся Левир.

— Мне все равно, — не раздумывая ответила Свэла и обиженно вздернула нос.

Левир рывком прижал ее к себе и долго целовал, нагло блуждая руками по телу. Затем толкнул девушку на постель и, отстегнув меч, прыгнул следом. Зарывшись лицом в пышную грудь, он с удовольствием вдыхал ее сандаловый запах. Это то, что ему сейчас нужно. Свэле же казалось, что вальдар пахнет океаном.

***

Вечерело. Элерия не могла успокоиться. С самого утра ее грызло мерзкое беспокойство, болезненно ноющее в солнечном сплетении. Смутное, но от этого не менее назойливое. Вальдары вернулись — смертей больше не предвиделось, но легче не становилось.

Талийка бродила по лагерю, словно призрак, и не могла найти себе места. Теперь она понимала за кого беспокоится. Его образ виделся в сумерках. Вон там — у леса. Стоит, опершись широким плечом о дерево и едва улыбается. Так сразу и не признаешь, если не заглянуть в глаза. Глубокие темные омуты, которые прожигают насквозь, до дрожи в теле. Такая энергия от него исходит, что раз почувствовав уже не забудешь. Бруснир…

Он понравился Элерии с первого взгляда, но она не признавалась в этом даже самой себе. Мир рушился на глазах, и некогда было слушать сердце. Но с тех пор, как он отправился в Привол, боль поселилась в душе, и все давалось намного тяжелее, чем когда он рядом.

Но сегодня все изменилось. Элерия не просто скучала. Она слышала его баритон сквозь расстояние, но он не успокаивал, как бывало раньше. Волны страха прокатывались по ее телу.

— Только не он, — простонала талийка и присела на ствол поваленного дерева у границы леса. — Только не он. Да сколько же можно?

«Лагерь как будто вымер, да еще Элерия куда-то запропастилась», — думала Криза, блуждая в потемках.

— Не нравится мне это, — бормотала травница недовольно и ускоряла шаг, разыскивая девушку.

Наконец, Криза увидела хрупкую фигурку, укутанную темным покрывалом длинных волос. Сомнений быть не могло, это Элерия.

— Вот ты где. Я тебя обыскалась, — сказала травница, подходя к талийке и усаживаясь рядом. — Чего ты здесь сидишь в темноте? Ты должна беречь себя.

— Все в порядке, Криза, просто плохие предчувствия, — успокоила Элерия и положила руку на ее ладонь, слегка сжимая.

— Ты с ума сошла? Просто плохие предчувствия? Ты забыла, что у Анели бедняжки тоже были просто плохие предчувствия? Насколько плохие? — травница с беспокойством заглянула ей в глаза и вскрикнула. — Вея-мать! Да что же с тобой такое, девочка?

Криза вскочила и запрокинула голову Элерии. Ловко щелкнула пальцами, создавая заклинанием шарик света. Внимательно вгляделась в лицо талийки: белки глаз красные, а зрачки багровые. Со лба травница смахнула кровавую испарину.

— Пойдем, милая, тебе срочно нужно прилечь и успокоиться. Обопрись на меня, вставай, пойдем.

— Криза со мной все в порядке, я могу идти и сама, — улыбнулась Элерия, но позволила себя увлечь.

— В порядке… В порядке, — бормотала старуха. — Ничего с тобой не в порядке.

Криза привела Элерию в шатер, уложила в постель и напоила успокаивающим отваром из трав. Девушка давно уснула, а травница все сидела рядом, гладила ее по шелковистым волосам и приговаривала:

— Что же я натворила… Что же я натворила…

Утром, как не пыталась, Криза не смогла ее разбудить. Время приближалось к полудню, а Элерия спала беспробудным сном. Кожа ее сильно побледнела, губы стали почти черными.

Глава 24. Выбор есть всегда

Белесая тварь подступала, покачиваясь на длинных ногах и временами замирая. Вальдары построились, спрятав ученых за спинами.

Чудовище спокойно подошло ближе и остановилось, рассматривая воинов.

— Может, обойдется? Может, травоядное? — едва слышно прошептал Шаймор, крепко держа меч перед собой и готовясь ко всему чему угодно, несмотря на оптимистичное предположение.

— Это вряд ли, но дадим ему шанс, — так же тихо ответил Бруснир, ладонью показывая вальдарам, чтобы пока не нападали.

Тварь медленно склонила голову набок и выпучила и без того огромные глаза. Пошевелила ими в костяных глазницах и что-то тихонько прострекотала. Но не спешила нападать.

Это ожидание изводило, играло на нервах. Даже воинам не по себе, что уж говорить об ученых, у которых от страха зуб на зуб не попадал.

Переродок пригнулся к земле и, резко отклонившись, дернулся вперед. Плюнул чем-то тягучим и белым. Одному вальдару эта смесь облепила голову, шею и частично плечи. Он задергался, упал на землю и почти сразу затих. Вальдары, что стояли рядом, содрали с него быстро застывшую гадость и отбросили в сторону. У пострадавшего воина не осталось кожи. Везде, где касалась странная субстанция, торчали оголенные кости, едва прикрытые растворенной плотью. Парень умер.