Безумие

Комната выглядела довольно оригинально. В ней размещался великолепный дорогой сервант, дряхлый книжный шкаф, роскошный диван, на котором при нужде смог бы разместиться целый взвод, несколько развалин-стульев и подозрительный стол, накрытый чудесной скатертью. На одной стене висел сильно стилизованный офорт, на другой — дешевенькая литография с изображением "Девятого вала". В общем чувствовалось, что малогабаритная квартира находится в начальной стадии обживания.

— Нет-нет, — испугался Михаил, — вы на стул не садитесь. Вы на диван.

Разглядывая комнату, я слушал Михаила. А он, снимая передник и опуская рукава рубашки на длинные худые руки, гудел, словно иерихонская труба.

— Помогаю жене стирать. Строго говоря, не стирать, а выжимать. Стирает она сама. Понимаете, механическая выжималка сломалась, а сделать — все руки не доходят. То работа, то задачки надо Зине сделать, она ведь на третьем учится, то театр, то танцы. Она меня и на танцы таскает. Смешно, холостяком был — не ходил, а теперь — пожалуйста.

Михаил вышел в спальню и гудел теперь оттуда.

— Никак стулья не купим. То одно, то другое. Никогда не думали, что все это барахло так дорого стоит.

Появился он уже в хорошем костюме, причесанный и пахнущий "Шипром".

— Жених! — развел я руками.

— Был жених, — усмехнулся Михаил.

— Добрый вечер, — послышался церемонный голосок.

— Добрый вечер, — машинально ответил я и обернулся. На пороге комнаты стояла этакая кнопка: кудрявая, курносая, с быстрыми серыми глазами. Она была так мала ростом, что, несмотря на ладную и пропорциональную фигурку, казалась игрушечной. Зина успела причесаться, чуть накрасить губы, надеть нарядное платье и изящные туфельки. Ничто не напоминало о том, что пять минут тому назад эта взрослая девочка стирала белье. Весьма степенно познакомившись со мной, Зиночка вдруг так круто повернулась на каблуках к Михаилу, что юбка ее разлетелась веером.

— Успел уже разболтать, что решаешь мне задачки?

— А что тут такого? — удивился Михаил.

— Ладно, я потом с тобой поговорю.

Она поманила Михаила пальцем и стала что-то неслышно шептать ему на ухо. Согнувшись вопросительным знаком, Михаил басил.

— Ага… А зачем?.. Ладно… Сделаю!

Потом Зиночка ткнула его кулачком в бок, сделала сердитые глаза, и Михаил примолк, теперь он только мычал и кивал головой.

— Все понял? — спросила наконец Зиночка погромче.

— Все!

Зиночка с улыбкой повернулась ко мне.

— Поскучайте немного. Миша вас развлечет.

— А куда же вы?

Зиночка на секунду замялась, и Михаил поспешил ее

выручить.

— Да в магазин. Мы же ничего особенного в доме не держим. Да и вообще иногда не ужинаем. Так, попьем чаю да и ложимся спать.

— Кто тебя просит рассказывать, как мы ужинаем? — возмутилась опешившая было Зиночка.

— Да что гут такого?

— Это совсем не обязательно — в магазин, — рискнул заметить я.

— Как можно, — укоризненно прогудел Михаил, — на свадьбе не были.

— А я стирку бросила. И вообще вас это не касается. Я хочу сказать, поправилась она, — вы тут поговорите, а я сделаю все, что нужно.

Считая, видимо, вопрос исчерпанным, Зиночка улыбнулась, повернулась на каблуках и испарилась. Через секунду на кухне что-то загремело, еще через секунду хлопнула входная дверь и наступила тишина. Мы с Михаилом молчали, глядя на то место, где только что стояла Зиночка. Не знаю, как молодому супругу, а мне почему-то казалось, что она должна материализоваться снова, отругать за что-нибудь Михаила, мило улыбнуться мне, а потом уже исчезнуть окончательно. Но Зиночка не появлялась.

— Ушла, — резюмировал Михаил, поворачиваясь ко мне, и с уважением добавил: — Метеор!

Мы рассмеялись.

— А я ведь к тебе по делу, Миша, мне нужен твой совет. Миша воззрился на меня с искренним удивлением.

— Совет?

— Мне нужен совет специалиста-бионика.

Михаил загрохотал так, что звякнули стекла, и, спохватившись, примолк. Но поглядывал на меня все еще удивленно.

— Да какой же я специалист? Но чем могу — помогу, вот только Зиночкины поручения выполню. Я быстро!

Несколько минут он гремел на кухне посудой, наливал воду, зажигал газ и что-то ставил на горелку. Вернулся, вытирая полотенцем мокрые руки.

— Слушаю вас, Николай Андреевич, — сказал он, небрежно швыряя полотенце на один из стульев и присаживаясь рядом со мной.

Я помолчал, собираясь с мыслями, и по возможности обстоятельно рассказал ему о логосах. Сообщив о том, что они сходят с ума, я сделал эффектную паузу, думая насладиться удивлением Михаила. Но он, исподлобья взглянув на меня, невозмутимо пробасил.

— Что ж, это вполне естественно.

Удивляться пришлось мне.

— Естественно?

— Конечно, естественно! Человеческий мозг — конструкция уникальной сложности. Природа создавала его несколько миллиардов лет, все время выбрасывая на свалку все неудачное и несовершенное. А ваш, как его, Шпагин хочет, чтобы первый же вариант искусственного мозга заработал нормально. Уж очень он торопится.

— Да не первый, а сто сорок третий!

— Все равно торопится. В науке самое главное — терпение.

Я невольно засмеялся, но Михаил был сама невозмутимость.