Безумие

– Мне казалось, они падают один за другим. Словно домино.

– Ты как хочешь, а я спать. Выключи его уже, ты же видишь, как он от тебя устал.

– Не могу. У меня в руках пульт от мира. «Они теперь сбились с ног, они пытаются обнаружить след, они даже нашли машину, из которой была убита жертва, теперь разыскивают киллера, того, кто мог это сделать, чтобы узнать, кто же его нанял и зачем, чтобы поймать зло и поставить его в угол, образованный преступлением и наказанием, чтобы успокоить всех». «Киллер», – вспомнил я, как сказала она мне, посмотрев на жену. «Ты убил меня одним поцелуем», а сейчас что, сколько надо было этих поцелуев, хоть целую обойму, а толку никакого, будто стреляешь холостыми, может быть, дело было в том, что их срок годности давно истёк и нужно менять губы, нет, конечно же не её, мои губы, это ведь я ничего не чувствую. Хотя со вкусами вроде как всё нормально. Взять хотя бы клубнику, лучше даже килограмм, а если делать варенье на зиму, то все десять. Какой запах? На всё воображение. Надо признать, что теперь нам (с женой) гораздо вкуснее есть клубничное варенье, несмотря на то, что оно тоже простояло в погребе у бабушки год или два. Даже у варенья вкус остаётся. Выходит, дело вовсе не в губах, которые теперь не тянут даже на маринованные грузди. Может, в языке? Вероятно, он стал канцелярским от долгого семейного общения, он утратил прежний шарм, прежнюю шершавость. Шершень уже не тот. Может, надо менять язык, говорить по-другому, значит и слышать по-другому и мыслить по-другому, но тогда уже придётся менять всю голову целиком. Мы изменились, мы испортились. Да, да, мы испортились, причём давно, и вообще уже не годны не только к употреблению, но даже к использованию. Всё меньше звонков на телефоне. Даже как польза я уже не годен, я стал бесполезным этому обществу. Какое счастье, можно бы воскликнуть и повторить: «Какое счастье – я стал бесполезен этому обществу! И не только я», – снова я вернулся к блоку новостей по ящику. «Но где же тогда счастье? Его же нет тоже. В браке его нет, по крайней мере в моём, может, оно и было когда-то, пока хотелось по три раза на дню, но теперь же нет. Его нет даже на работе, даже в машине, хотя тоже было первые три месяца, когда я только её купил. В холодильнике? Может быть, там оно, по крайней мере, хранится дольше. Да, надо пойти перекусить чего-нибудь», – снова посмотрел я на жену. «Не надо на меня так смотреть» – «Как?» – «Будто между нами уже всё было». – «Нет, я надеюсь, что нет, что ещё не всё» захотелось мне закричать, но я ограничился: «Поставь, пожалуйста, чайник».

Проснулся в 4 ночи, сна нет, темно, долго ворочался, обнимая жену и так и эдак, размышляя, что я такой один, в 5 встал, зашёл на кухню, зашёл в Интернет и понял, что «Нет, не один, нас таких добрая половина, добрая половина проснулась, а вторая спит как ни в чём не бывало, она видит прекрасные сны, это не значит, что она злая, просто у них нервная крепче, или вчера алкоголь, или снотворное, или любовь крепче, та тоже может держать в постели сколько угодно».

Скоро он уйдёт на работу, а у неё отпуск, декрет о мире, о любви к личному мужу, к собственным детям, и Вика будет спать, пока её не растрогает совесть или голодный плач малыша.

Этим утром ей хотелось кого-нибудь прибить. Как назло, никого вокруг. Муж уже ушёл на работу, он у меня молоток, а где лежат гвозди, я не знала. «Может быть, позвонить? Да, он уже в небе. Десять тысяч километров. Ей вдруг дико захотелось ему позвонить и сказать что-нибудь ласковое, чтобы получить пинок за вчерашнее, как наказание». Этим утром ей не хватало мужа, как наказания. День был странный. Дети дружно пошли в школу, за знаниями, будто им вдруг надоело глупить, природа строила из себя весну, вторник косил под понедельник, я, не открывая глаз, делала зарядку в постели. Наконец, выпив кофе, я вырвалась из дома. От города несло осенью, опятами и первоклассниками.

* * *

Весной, безусловно, дышалось лучше, потому что воздух проникал через все отверстия, она чувствовала это, она знала, что влияние этого времени года несравненно, как влияние любимого мужчины. «Теперь она, весна, будет управлять мной до тех самых пор, пока я не адаптируюсь». – «Тебе нужен адаптер, чтобы трансформировать твои расстройства, капризы и твои закидоны», – заявил вчера муж. Была ли весна тем самым адаптером? Скорее всего, по крайней мере, напряжение в сети росло. В Интернете все вздыхали, охали и ахали, мечтая поймать кого-нибудь в свои сети. Сколько можно, болтается этот карась в моих, и ни одной крупной рыбы больше за всю жизнь. Всякая рыбёшка попадалась, с одними можно было перекинуться парой фраз, и становилось всё ясно, с другими же не хотелось всю ночь посвятить хронике их жизни. Мне нужен был экшн. Его полная версия, а не трейлер».

– Может, в парке погуляем? – предложил вчера в рабочем порядке муж.

– Опять эта ретроспектива.

– А тебе что нужно?