Безумие Дьявола

Высокий, статный, худощавый, с копной посеребрённых волос и чуть более тёмной (когда-то угольно-чёрной) бородой и, естественно, в брендовом светло-сером костюме, идеально подчёркивающим его высокий статус полноправного хозяина окружающих владений. Панорамные окна за его спиной и длинным кожаным диваном, казалось, ещё больше усиливали выбранный им когда-то образ недосягаемого небожителя, придавая его строгой деловой внешности ложную ауру, как минимум, удачливого сукина сына или баловня судьбы, максимум – современного падишаха или халифа.

Может многие на всё это и покупались, но только не я. Особенно когда шёл на эту встречу, намеренно одевшись в комплект выбранного мною туалета, далёкого от понятия респектабельный. Джинсы, берцы, пара футболок и совершенно не деловой пиджак (про свои излюбленные побрякушки и фенечки банально промолчу). Для ночного клуба в уик-энд такой прикид – в самый раз, для деловых встреч-переговоров – раздражающее бельмо на глазу для того же Демира Яманова.

Встречались мы с ним в последние годы не так уж и часто, хоть и считались до сих пор официальными партнёрами в некоторых сферах полуобщего бизнеса, оставленного нам с Гоханом отцом в наследство. В остальном же я делал всё возможное, чтобы уже окончательно отделиться от этого ненасытного паразита и всей его честной компании и уйти в свободное плавание раз и навсегда. Подумать только, ведь на это у меня ушло, как минимум восемь лет. Хотя ощущения чей-то мёртвой хватки на своём загривке не переставал испытывать и по сей день. Что, само собой, не могло не раздражать столь тщеславного и совершенно неисправимого эгоиста, вроде я. А сейчас, так и подавно.

– Я знаю, как и законов о ведении честного бизнеса. Вернее, их как раз и принято называть законом честного бизнеса, хотя, на деле, всё с точностью наоборот. Тем более, когда в обход как этических норм, так и уголовного права начинают использовать грязные методы, далёкие от понятия благородство, честь и совесть. И чем выше планка поставленной цели достижения, тем ниже моральный уровень восприятия всей ситуации у любого из оппонентов.

Я бы, конечно, хотел сказать ему всё, как есть, открытым текстом, без витиеватых вступлений и прощупывания почвы. Но в этом-то и вся главная загвоздка. Яманова невозможно вызвать на честный “бой”-беседу и как-то заставить говорить обо всём прямо, без лирических отступлений, словесных шарад или же изящно завуалированных намёков. В этом плане, ждать от него чистосердечных откровений, почти то же самое, что поверить в честные намерения Вероники Щербаковой. А идти нахрапом на этого изворотливого мастодонта российского автобизнеса, как говорится, себе дороже.

– Прости, сынок, но тут я ничего конкретного сказать не могу, поскольку… – Демир чуть развёл руки в стороны в сценическом жесте, продолжая тем самым разыгрывать из себя постороннего и ни к чему не причастного наблюдателя. – Я не знаю истинных мотивов Аллаха на твой счёт, как и не понимаю до сих пор твоих ко мне претензий.

– Разумеется, – я сдержанно улыбнулся в ответ, но, скорее, с иронией, чем с готовностью принять его игру и закончить на этом свою почти провалившуюся миссию. – Ты же совершенно не заинтересован в моём будущем контракте с германскими партнёрами. Не только ты, но и все твои закадычные компаньоны. Шутка ли дело, я сумел заключить сделку века в обход вашей конторы, не включив при этом в список будущих акционеров, инвесторов и генеральных руководителей ни одного из вас. Хотя… если ты сейчас скажешь, будто слышишь об этом впервые и никогда до этого даже в мыслях не помышлял что-то предпринять со своей стороны, что ж… Тогда да. Тогда мне придётся поверить тебе на слово, попросить прощение за все свои бездоказательные обвинения и уползти обратно в собственную нору несолоно хлебавши.

Не скажу, что мне просто надоело ходить вокруг да около. В любом случае, я для этого сюда и явился, чтобы, да – обвинить и выдвинуть в лоб все накопившиеся претензии. И надо отдать должное, Яманов, как всегда, не ударил в грязь лицом и мало как вообще изменился.

– Раз ты замутил такое, как ты говоришь, дело века, значит, должен был предусмотреть все возможные и невозможные проколы. Хотя, ты прав. Слышать от сына Каплана, к которому я всегда относился, как к собственному, столь шокирующие заявления… Это почти подобно удару ножом в спину.