Безумие Джоула Делани

– Ты знала, что он экспериментирует с галлюциногенами?

Она встретила мой взгляд с невозмутимо-простодушным видом.

– Трудно сказать. Сейчас многие этим занимаются. Ответ не отличался обилием информации, и я сделала еще одну попытку.

– Вы часто виделись в последнее время?

– Я долго отсутствовала, – сообщила она, и я начала понимать, каким безнадежным делом было общение с Дельфийским оракулом. Но после некоторой паузы она добавила:

– Мы ездили с отцом в Лаос. А еще раньше я побывала в Кении. И это пальто я купила там во время сафари.

– Я вижу, – кивнула я, хотя видела лишь то, что мы так ни к чему и не пришли.

– Там был один француз – ужасный пьяница. – Опять пауза. – Я уверена, с Джоулом будет все в порядке, – ободрила она меня.

Я вздохнула и прошла на кухню. Уолтер уже покончил со своей рыбой. Я вымыла его тарелку и поставила ее сушиться. На пороге появилась Шерри.

– Может, сегодня что-нибудь прояснилось?

Если Тед и звонил, он не застал меня дома. Я набрала его домашний номер, но никто не снял трубку. Я взяла Уолтера, посадила его в нейлоновую сумку Джоула и заколола молнию булавкой. Шерри помогла мне нести остальные вещи. На улице стоял ее маленький «порше», вклинившись между двумя сугробами на краю мостовой. Летом его бы облепили мальчишки, но зимой пуэрториканские дети куда-то исчезают. Они появляются только с первыми теплыми днями весны.

Я мысленно похвалила себя за то, что не села на заднее сиденье, – мы отъехали чрезвычайно резко, с отчаянным скрипом тормозов. Я пыталась успокоить себя простым доводом: если Шерри до сих пор не попала в аварию – возможно, обойдется и на этот раз. Она включила свет в салоне машины и сказала:

– Извини, наверное мне нужно было сбавить скорость. Но я терпеть не могу возиться со всеми этими передачами.

– Хорошая машина, – сдержанно заметила я.

– Если не считать переключения скоростей. Вообще-то, она не моя. Один знакомый дал на время. Вчера вечером.

Будучи бродячим котом, Уолтер, несомненно, повидал на своем веку немало самых разных существ. Тем не менее он оказался явно неподготовленным к встрече с черной венгерской овчаркой. Когда я открыла сумку, кот выпрыгнул, увидел Барона и в мгновение ока оказался под креслом. Но Барон – страстный любитель кошек и умеет находить с ними общий язык. Он тут же сел в позу заклинателя кошек, и его глаза влажно заблестели. Я поняла, что могу идти мыть посуду. С понедельника до пятницы у нас была Вероника, но по уик-эндам мы все делали сами.

Я бросила пальто на диван, пошла на кухню и перемыла посуду, потом вытерла руки и насыпала песку в пластиковую кювету. Но когда я вернулась за Уолтером, чары Барона еще не начали действовать. Он только придвинулся ближе. Я поняла, что им нужно дать еще время, и решила снова позвонить Теду. В его квартире по-прежнему не снимали трубку. Тогда я набрала номер его лаборатории, и ассистент сказал мне, что Тед неожиданно улетел в Вашингтон. Я села и закурила, воображая, как он с важным видом показывает новый штамм какому-нибудь правительственному эксперту. Но потом я вспомнила, что сама отсутствовала все утро. Наверное, Тед звонил мне перед тем, как уехать в аэропорт.

Во всяком случае, поскольку он улетел, мне предстояло делать все самой. Я достала телефонную книгу и позвонила в «Бельвю». Однако когда я назвала имя Джоула, мне сказали, что его карточка еще не поступила в регистратуру. Некоторое время я сидела, глядя на Барона, и размышляла. Наконец мне на ум пришла Эрика.

Она лежала на животе голая, когда Чарлз, ее эконом, провел меня в оранжерею. В окружении каменных изваяний доколумбовой эпохи, среди зарослей экзотических растений, Эрика сама казалась частью музейной экспозиции, посвященной культуре Майя. Правда, теперь она пила свой утренний кофе и листала журнал мод. По крайней мере, она меньше всего походила на психиатра, хотя имела обширную клиентуру среди актеров, художников и писателей, которые опасались, что «ортодоксальный» фрейдист может повредить их творческим способностям.

– Здравствуй, дорогая, – приветствовала она меня, окутывая свое изящное загорелое тело розовым полотенцем. – Чарлз, можно еще чашечку горячего кофе? И нет ли еще бутербродов с сыром?

– Сыр, корица и вишня, – отозвался Чарлз.

– Ты просто сокровище, – прощебетала она, и Чарлз самодовольно ухмыльнулся. Он был черен, как вулканическое стекло, и обладал поразительной сноровкой.

Когда мы остались вдвоем с Эрикой, я спросила:

– Откуда у него такие ресницы? Они настоящие?

– И да и нет. Они настоящие, но он их завивает специальной машинкой. Вообще, Чарлз чересчур чувствителен. Внешне мы ведем себя сдержанно, но на самом деле у нас война. Он влюбился во время своего отпуска в Амстердаме и с тех пор все время туда летает. Сегодня утром опять заявил, что хочет меня покинуть.

– Может, его соблазняют большие деньги?

– Сомневаюсь. По-моему, он богат, как Крез. Я плачу ему приличную сумму, и к тому же он уже несколько лет занимается электроникой.