Безумие Хенгди

Конечно, мои догадки были выдвинуть лишь религиозными учениями, о которых рассказывали в художественных вымыслах, что, в свою очередь, описывали Нижний мир, как зацикленное событие из жизни, за которое человека больше всего терзает совесть. В моей ситуации самый грешный поступок – прибытие на эту планету. Я невольно тихо засмеялся. Это выглядело очень глупо.

– Возможно, я стал призраком и теперь буду навсегда привязанным к этому проклятому месту? – задумался я.

Какой же бред я иногда несу, но, будь бы кто другой на моем месте, он бы ничуть не лучше оценивал эту странную, местами глупую ситуацию.

Всё это время философии я стоял на крыше станции, около огромной тарелки принятия лучей форинов, я устал летать уже давно, и, пересмотрев все отделы базы, убедился, что в ней нет ни единой живой души. Кстати, ни холода, ни голода, ни других принципиально нужных людям функций организма не ощущалось, но вдруг, я почувствовал нечто, что не поддавалось моим предыдущим объяснением: тяжесть в ногах. Не понимаю, как это работает: значит, ни есть, ни пить я не хочу, но дикую усталость чувствую. Странно. Всё это странно.

В конце концов, я принял решение сесть на крышу. Да, хоть я и был неким "призраком", мог летать, но землю и остальные материальные вещи я чувствовал, по крайней мере, до сих пор. Пол подо мною будто прогнулся. Гравитация явно увеличилась в несколько раз, моё тело, под этой неведомой силой прижалось спиной к полу. Пространство как будто исказилось вокруг меня, я продавил потолок, увидел его разрушенные внутренности, на немного завис в середине системы, но моё тело продолжало пробивать прочные железные ходы. Прошло несколько долей секунд, когда я образовал дыру в потолке, через которое легко прошло моё скомканное тело, похоже на то, как проходит нитка в ушко иглы. Кажется, скорость падения ещё больше выросла и ничто не могло остановить меня лететь прямиком вниз. Но вдруг я понял, что остановился, я упал, по ощущениям, на что-то мягкое, вероятно, это лежак. Посадка была не мягкой. Тело безумно заболело, я не имел возможности пошевелиться. Секунду назад я не мог и представить койку преградой, ведь я прошёл через толщу железа, но именно она и сдержала мой метеорит. Глаза, будто продавили глазницы и упали ещё глубже, я потерял сознание.

Я пролежал в таком состоянии, наверное, часов четыре до того момента, как начал ощущать работу органов. Да, ни рук, ни ног, ни даже век я не чувствовал. Всё же это, вероятно, лучше, чем корчиться от адской боли после моего неудачного падения. Я ощущал, как бьётся моё сердце. Оно, подобно насосу, сначала стучало 4 резких коротких ударов, потом затихало на секунды две, наливаясь кровью, и выдавало один долгий, наверное, больной удар. Дыхание же я никак не чувствовал, оно, как будто пропало, даже лёгкие не вздымались. Хотя, возможно, если бы я открыл глаза, я бы увидел свои вздохи, но такой возможности мне не предоставлялось. Я был слишком слаб, чтобы сделать даже хотя-бы малейшее движение поднятия век. Собственно, ни запахов, ни звуков я также не слышал. Я был будто в Безэховой камере, в которой, вероятно, выключили свет. Эта безысходность не давала мне покоя, я хотел прыгать от злости, кричать, визжать от беспомощности, но больше всего я хотел видеть…, я хотел слышать… Но не мог ничего с этим сделать. Моё полностью парализованное тело не давало мне никакого выбора, кроме как лежать вялой кучкой дерьма на белоснежной койке в каком-то отделении станции. Я снова потерял сознание.

Когда очнулся, я начал размыто слышать свои вдохи и выдохи, они были очень короткими и почти что бесшумными. Также я слышал звон в ушах, но это был не простой звон, который я слышал каждое утро после прибытия на эту планету, это был совершенно иной звон. Сначала я не понимал его происхождения, но потом, со временем, стал догадываться, что это отдалённо напоминает чью-то речь, она была совершенно не похожа на человеческую. Это был шум, низкочастотный шум, который я еле-еле слышал. Пролежав ещё массу скучных часов, стараясь не терять сознания, я мимолётно замечал, как то пропадают, то появляются эти шумы, они часто меняли своё звучания, становясь то более звонкими, то более глухими. Лишь звуки моего дыхания помогали мне окончательно не сходить с ума. Все мои функции организма явно притупились после падения, я слышал всё очень размыто, старался как-то сосредоточиться на определённом звуке, но ничего не получалось. Всё это время я думал о том, где я, что хотят от меня странные шумы и сколько мне осталось лежать на этой койке. Мои ответы на вопросы были разными, они начинались от смерти и заканчивались инопланетянами.