Безумие (март 2008)

Нет, классический, великий, бесконечно осмеянный западными интеллектуалами психоаналитический сеанс аскетичен - врач, анализант, кушетка и несколько лет впереди, чтобы возненавидеть друг друга. Психоаналитик - платный попутчик, значимый взрослый, добрый судья, «хороший» отец, идеальный, понимающий мужчина. И (одновременно) - докучливый допросчик, свидетель твоих неудач: «Я вечно весь в говне, а он всегда в белом костюме», утомительный всезнайка, ментор, охочий до твоих денег.

Психоаналитический кабинет, как спальня, укрывает двоих ото всех, бессознательное врача и клиента переплетаются в схватке приязни-неприязни, в бой вступает психическая энергия, чавкают бездны, мешаются грехи спальни и исповедальни. А греховные возможности исповедальни разнообразны - от сценки «итальянская проститутка на исповеди у семинариста-девственника», где, разумеется, речь идет не о грубом телесном контакте, а об «инфицировании раскаянием», и до тягостной жажды тепла, измучившей лавропосадскую иерейскую обожалку.

В итоге, годика этак через три, сеттинг завершается, и с кушетки встает ошеломленный новым знанием невротик, боящийся пососать чинарик, шлепнуть дочку по попке и лишний раз поглядеть на башню Газпрома. И жмет на прощанье честную руку бодрому профессиональному невротику, приготовившемуся бежать к собственному психоаналитику, чтобы «пофиксить» свежие проблемки и очистить свое рабочее подсознание от чужого бессознательного. Хищник и Чужой встретились, съели друг друга и разошлись.

III.

Ну а в комнатке с белой кушеткой и клетчатым пледом все длится сессия.

- Если я подсознательно люблю всех, кого не люблю, то значит, я всех люблю? Я люблю русский народ?

- Хотите поговорить об этом? Очень даже возможно, Оленька, что и любите. Давайте это будет вашим домашним заданием - подумайте, а не любите ли вы, случайно, русский народ?

Ольга и Сергей Борисович замолкают, довольные друг другом. Ольга встает с кушетки и передает Сергею Борисовичу деньги - всегда только наличные и из рук в руки. Церемония оплаты в психоанализе - важная часть лечения. Часть договора о сотрудничестве. Здесь вы радостно и аккуратно расстаетесь с тем, что вам дорого.

Потом она идет по улице и старается поменьше смотреть на прохожих. Но ведь и в самом деле - бестиарий, а не город. Девки - дуры, голые животы, шпильки - каждый день, как карнавал. Лузер-вурдалак несет коробки с пиццей, и его брезгливо толкает клерк-упырь. Вложился в пальто, дурачина, теперь от стен шарахается. Первое кашемировое пальто - как первые туфли на каблуках для девчонки. Айтишник-дрочила бежит домой с дежурной склянкой пива: торопится к своей любимой клаве. А вот типичная главная бухгалтерша - омерзительная рожа. Королева курилки. В лице столько ханжеского высокомерия, что наверняка тайная алкоголичка. Хорош же вечерний город! Центр, свет, блеск, гул, шум, Цум, Гум.

Не зайти ли за обновкой? Сапоги купить, например. Или шарфик. Или бейсбольную биту. Ольга внезапно вспоминает красавицу-продавщицу, которая недавно (при муже!) предупредила ее, что больших размеров в магазине нет. При мысли, что Сергей Борисович прав, и она может подсознательно искать любви и одобрения молодой негодяйки, Ольгу охватывает жажда убийства. Это что-то новенькое. Интереса к жизни сразу прибавилось. И она покупает торт, чего никогда себе не позволяла.

* МЕЩАНСТВО * Людмила Сырникова Слова и музыка

Donna Caran сводит с ума

В те самые времена, когда страна наша была самой читающей и самой духовной, а Запад - загнивающим etc., существовал еще один, пограничный и менее боевой термин: «общество потребления». Оно было и там, и здесь, но все же там гораздо больше, чем здесь. Политические комментаторы противопоставляли его нашему высокодуховному обществу, почти полностью (за исключением отдельных, весьма порицаемых личностей) приверженному светлым идеалам добра и пр. Когда, как сейчас принято говорить, история опровергла правоту комментаторов и в России был объявлен рынок, вместе с ним началось неконтролируемое потребление сырокопченой колбасы, сока Zuko, спирта Royal, швейцарских шоколадок Alpen Gold и финансовых пирамид. Несмотря на заметную эволюцию вкусов, восстание из мертвых фабрики «Красный Октябрь» и русской водки, появление самостийного и многоликого «Вимм-билль-данн» с его соками, а также крушение - как частных, так и государственных, - финансовых пирамид, потребительский аппетит русского человека ничуть не снизился, а даже возрос. Мой знакомый, исполнительный директор одной парфюмерной компании, признавался под Новый год в аське: «У нас в ЦУМе в магазине представлено два парфюма. Один стоит 2 500 рублей, другой 80 000. Тот, что по 80 000, сметают с витрин, тот, что по 2 500, никто не берет. Даже если я напишу крупными буквами, что внутри - одно и то же, не поверят. А внутри и правда одно и то же».