Безумие мести (СИ)

Один из них был синигами. Он тут же зашевелился, приподнялся на руках и принялся оглядываться. Заметил то, что лежало рядом с ним… и замер. Тварь, на которую он смотрел остановившимся взглядом, напоминала обрубок щупальца: вытянутое, сплюснутое спереди тело. Оно держалось на коротких ножках, и еще две конечности, подлиннее, находились выше и могли бы считаться руками, но служили опорой. На самом конце «щупальца», в нашлепке белой маски, блестели круглые черные глазки. А по краям впалого брюха твари топорщились коротенькие отростки, сами как обрубки тоненьких щупалец. Но синигами хорошо знал, что обрубки имеют свое продолжение, и какова их сила, он тоже прекрасно помнил.

Тварь еще не опомнилась, бестолково моргала глазками, лежа ничком во мху. Синигами разглядывал ее ровно две секунды, после чего бросился наутек.

***

Заслышав бодрые оклики снаружи, Укитаке, бледный и с мокрым полотенцем на голове, высунулся за дверь своего летнего домика. Кьораку, в отличие от приятеля, буквально излучал полное физическое благополучие.

– Что-то ты совсем расклеился, – сочувственно покачал головой Шунсуй.

– Да ничего страшного, ты же знаешь, что я всегда болею в это время года, – улыбнулся Джууширо. Он выбрался за дверь, и капитаны уселись рядышком, свесив ноги с помоста. – Лучше расскажи, что там происходит. Нашелся командир?

– Нет, – вздохнул Кьораку. – Так и не появлялся.

– Но ведь второй день уже!

– Ну, загулял дед, с кем не бывает! – Шунсуй усмехнулся.

– Ну да, – подхватил Укитаке, – если забыть о том, что за все время, сколько мы его знаем, он так ни разу не поступал.

– Да, это не в духе Яма-джи, вот так пропадать, – еще раз вздохнул Кьораку, становясь серьезным. – Нам-то с тобой он бы сказал, что происходит, я уверен. Но он вообще никого не предупредил, даже своего лейтенанта.

– Хм, – Укитаке задумчиво улыбнулся, – а может, и предупредил.

– О чем это ты?

– Что, если у него просто сверхсекретное дело? И Сасакибе он велел молчать? Тогда ведь тот ничего не скажет.

– Вариант, конечно, – согласился Шунсуй. – А если нет? Словом, я собираюсь его искать.

– И где ты станешь искать? Ты ведь сам говорил, что он вечером отправился в свою комнату при казармах первого отряда, а утром его там не оказалось, и никто ничего не видел.

– Неплохая загадка, правда? Не мне тебе рассказывать, с какой скоростью может перемещаться Яма-джи. Если он хотел уйти незамеченным, я уверен, никой патрульный не сумел бы его разглядеть. Так что все, что ты перечислил, не доказывает, что он не выходил из комнаты.

– Ты прав, – кивнул Укитаке. – А что думает Сой Фонг?

– О, у второго отряда пока других забот полно, – Кьораку рассмеялся. – У них там чуть ли не бунт приключился. Так что теперь они ловят Такаду.

– Погоди-ка! – Джууширо недоуменно поднял брови. – Такада? Такада Савао? – Шунсуй кивнул. – Но ведь там, если память мне не изменяет, шла речь о каком-то пустяковом дисциплинарном нарушении?

– Ты совсем отстал от жизни! – усмехнулся Кьораку. – Это несколько дней назад было просто нарушение. Потом Такаде пришла в голову оригинальная мысль, что его обвиняют незаслуженно. Он начал спорить, у него неожиданно нашлись сторонники. Сой Фонг озлилась и пообещала отправить всех в отставку. Ребята поняли, что дело зашло слишком далеко, и сегодня с утра смотались в Руконгай. Похоже, их видел кто-то из стражей. Словом, второй отряд теперь ловит этих беглецов: Сой Фонг не собирается просто так спускать все, что они ей наговорили.

– Ну и дела! – подивился Укитаке.

– Сой Фонг пообещала, как только разберется со своими беглецами, обязательно мне помочь в поисках командира, – Шунсуй вздохнул. – Мне показалось, она не слишком-то обеспокоилась. Наверное, как и ты, считает, что у Яма-джи вполне могли найтись какие-нибудь секретные дела. Ведь решительно ничего необычного в Сейрейтее в ту ночь не происходило.

– Вот именно, – тут же подхватил Укитаке. – Ничего не происходило, и никто ничего не видел. И с чего же ты намерен начинать?

– Пороюсь в его бумагах. Если разобраться, чем он занимался в последнее время, может быть, что-то прояснится.

– Так тебе Сасакибе и позволил! – рассмеялся Укитаке.

– А если Сасакибе будет возражать, – усмехнулся в ответ Кьораку, – я ему напомню, что он только лейтенант.

***

Пустой забился в выемку между корней большого дерева, свернулся в тугой комочек и затих. С тех пор, как он вырвался из заточения, ему все время хотелось спать, даже больше, чем есть. Но не только по этой причине он не выходил пока на охоту. Запах синигами, отчетливо пропитавший все окружающее пространство, вызывал теперь не жадность, как прежде, а почему-то страх. Пустой надеялся, что это пройдет. Чуть позже, когда он выспится и немного придет в себя.