Безумие на двоих

Сжечь паспорта. Взорвать загс. Связать Сашку, заклеить ей скотчем рот, запихнуть в чемодан и отправить куда-нибудь на Камчатку, как особо ценный груз.

От ярких образов, нарисованных воображением, настроение с отметки «отвратительно» переползает на отметку просто «фигово», а губы сами искривляются в ухмылке садиста-маньяка. И я выуживаю из кармана джинсов мобильник, кликаю по красно-белой иконке и на полном серьезе просматриваю поезда дальнего направления.

Москва-Владивосток. Отличный ведь рейс.

Зависаю, едва не нажав «забронировать», и резко оборачиваюсь, услышав неуклюжий шорох за спиной, чтобы уткнуться равнодушным взглядом в Веру Викторовну. Чуть ниже Александры, все еще стройная, с такими же тонкими запястьями и острым подбородком, эта женщина определенно способна заинтересовать представителей мужского пола. Только вот меня бесит, что она пытается занять место возле моего отца.

Не принадлежащее ей место.

– Матвей, возьми. У вас пары сегодня допоздна.

Протягивает пластиковый лоток с кружевными ажурными блинчиками она, а меня, как щепку, швыряет в водоворот из причиняющих боль воспоминаний. Несколько лет назад мама вот так же собирала для меня в школу отбивные и сэндвичи, пекла шедевральные торты и отказывалась нанимать повара.

Твою ж…

– Спасибо.

Проглотив пару ложек несуществующего битого стекла, я выталкиваю онемевшим языком и принимаю из заботливых рук запотевшую посудину, пристроив ее на заднем сидении. А потом запыхавшаяся Сашка влетает в гараж и избавляет меня от необходимости продолжать беседу, в которой нам всем неуютно.

И уже через пять минут я оставляю и двухэтажный дом, и улыбчивую Веру Викторовну в теплом домашнем костюме далеко позади и до упора топлю педаль газа, пытаясь отвлечься и найти в скорости привычное успокоение.

Правда, Баринова-младшая совсем не облегчает мне задачу, запутываясь тонкими пальцами в еще влажных после душа волосах и прожигая мой висок своими огромными синими глазами.

– Я не знаю, что случилось между твоими родителями, Матвей, – берет небольшую паузу Саша, чувствуя, что ступила на тонкий лед моего терпения, обнимает себя за плечи и негромко произносит: – но моя мама любит Сергея Федоровича, и она заслуживает, чтобы ты дал ей шанс.

Дышит неровно, скользит ладонями по белому удлиненному пиджаку и ждет, что я ей на это отвечу. Но я упрямо молчу, укладывая стрелку спидометра до талого, и врубаю радио, где взорвавшие чарты группа поет что-то про юность и соседей.

 Лимит моего красноречия исчерпан, Саша.

– Выходи.

Торможу у перекрестка икс, где обычно высаживаю Баринову, и наклоняюсь к ней, чтобы распахнуть дверь и быстрее избавиться от общества будущей сводной сестры.

Аромат цитруса и перечной мяты бьет в нос, раздражает обоняние, и меня тоже раздражает. Потому что девчонке очень идет этот свежий не приторный запах, выделяющий ее из толпы любительниц ванили и кокоса. И макияж дымчатый, превративший ее глазищи в два бездонных омута, тоже идет. И коса густая, которую она успела заплести, пока я по трассе гнал… идет.

И я не знаю, чего мне сейчас хочется: стянуть эту чертову заколку с блестящих прядей или намотать ее густые тяжелые волосы на кулак.

– Быстрее, Саша.

Цежу сквозь зубы, подгоняя девчонку, и с облегчением выдыхаю, когда она вываливается на асфальт. И еще какое-то время смотрю ей в спину, пока она не смешивается с серой невнятной массой спешащих куда-то прохожих. После чего замечаю забытый на пассажирском сидении рюкзак и, без угрызений совести, подцепляю его молнию.

Косметичка, конспекты, пособие, дневник…

Придется как-то выкручиваться перед грымзой-Семеновой, Александра, потому что я на пары сегодня не собираюсь.

 «Подрифтим?».

Посылаю Крестовскому одно слово и самодовольно скалюсь, подруливая к черным кованым воротам, рядом с которыми уже нетерпеливо мнется друг и поправляет ультракороткую юбку ядреного синего цвета длинноногая Шарова.

– Запрыгивайте!

– Хэллоу, бро.

– Привет, Мот.

Ребята здороваются со мной одновременно, резво трамбуясь в тачку, а я зависаю и туплю пару минут, заметив в зеркале заднего вида Сашку. Исподтишка кошусь на экран телефона, где светится ее имя, и стартую с места с оглушительным ревом, заставляющим Настю вздрогнуть, а Игната радостно ухмыльнуться.

«Матвей, ты где? Я рюкзак у тебя в машине забыла».

Прилетающее вслед за звонком сообщение я так же игнорю и везу одногруппников на подземную парковку торгового центра, обычно безлюдную в разгар рабочего дня. Чтобы там яростно палить резину, едва не чесать бочиной бетонные столбы и снимать пользующиеся у моих подписчиков популярностью видосы.

– Да не ори ты так, Настя!

Бросаю через плечо, проскочив очередной крутой вираж, и некстати вспоминаю, что Баринова никогда не кричит у меня в авто. Даже когда я гоняю по встречке и норовлю впилиться в отбойник. Фак.

От неуместных сравнений и толпящихся в башке ассоциаций азарт тухнет так же стремительно, как залитый галлоном воды костер. Желание дрифтить молниеносно исчезает, и я уже без особого энтузиазма заканчиваю круг, паркуя тачку недалеко от въезда на подземку.

– Го перекусим.