Безумие! Не тех лечим. Занимательная книга о психотерапии

Как надежнее заполучить наибольшее количество денег? Конечно, рассчитывая на человеческие слабости. Поскольку они присутствуют всегда, как «аминь» в церкви. Быть как все – это такая неискоренимая слабость, и поэтому она мать всех современных маркетинговых стратегий. Не может же быть ошибочным то, что делают все. На всякий случай приму в этом участие! Непременно принять участие, безразлично в чем. Все другое достойно презрения. Волшебное слово – мода. Если все одеваются в клетку, хочется также одеваться в клетку. Поскольку все так делают, а то, что делают все, уж точно нормально. На самом деле это выглядит лишь слабоумно нормальным и, конечно, не имеет ничего общего с настоящей красотой, – эта мысль легко подтверждается тем, что через 10 лет все находят то, что они носили тогда, просто ужасным.

Предположение, что шмотки, которые выдаются сегодня за лучшие, и через 10 лет останутся таковыми, ошибочно. Так как тонко управляемое изменение господствующего «нормального» вкуса – это экономический гвоздь системы. Когда всех людей каждый год с боевым кличем «Это сегодня модно!» заставляют наряжаться в новые, абсолютно обычные шмотки, возникают наилучшие экономические перспективы. Если прибавить слово «мода» к любой глупости, она автоматически становится нормальной. Так тирания моды позволяет всем каждый год снова выглядеть глупо нормальными, и вследствие этого она – экономическая опора текстильной промышленности. Денежки ведь капают. Потерпевшие – это постоянно переодевающиеся попутчики нового времени, потребители моды, которые участвуют в любой нелепости. Не в последнюю очередь страдает хороший вкус. И это цена за жгучее желание быть безукоризненно модными вместе со всеми остальными нормальными. Это не болезнь. Наоборот. Наконец-то выглядишь достаточно нормальным, в крайнем случае, глупо нормальным.

«Он невозможен» – выражение, которое во времена моего детства употреблялось по отношению к людям, которые случайно или намеренно не обращали внимания на какой-либо канон. Но эти люди, философски рассуждая, были не только возможны, а по достоверным источникам существовали в действительности. Но «нормальные» отрицали не только существование этих отклонившихся от нормы людей, но даже и возможность их существования. «Этот человек невозможен!» – было в принципе уничтожающим комментарием глупо нормальных, которые себя считали центром мироздания. На молодежном жаргоне теперь говорят «классно» или «не классно». И еще «неловко» – это такое чувство вне времени, которое может подстерегать тебя или других, если ты оказываешься неожиданно в мире, который тебе не подходит или, по крайней мере, которому не подходит твой собственный наряд. Подростки периода полового созревания, которые не выбрали для себя какую-либо из «нормальных» сред, на всякий случай сначала находят все неловким. Прежде всего, собственных родителей.

«У нас, собственно, нет психических проблем, господин врач. Наша проблема была бы решена, если бы мой муж, наконец, понял, что я права!». Так одна жена убежденным тоном открыла первый сеанс парной терапии. Закаленный в борьбе супруг возразил, сердясь: «Правильно, у нас нет психических проблем. Наша проблема была бы решена, если бы моя жена делала то, что я говорю, как это было раньше». При таком стечении обстоятельств у терапевта плохие карты. Поскольку ему надо вежливо отвергнуть коалиционные предложения обеих сторон. Вмешиваться в такую Тридцатилетнюю войну с собственными воинскими частями, было бы максимально неосторожно. В лучшем случае обе воюющие стороны объединятся тогда против терапевта и, таким образом, хотя бы стабилизируют брак. В таких случаях можно попытаться в терапевтических целях говорить о тех фазах брака, в которых еще не господствовала война, и осторожно обсудить вопрос, как можно было бы восстановить такие успешные фазы. Иногда, однако, в воинственных браках нет интереса к скучному миру. Тогда решение может состоять в том, чтобы вести войну менее изнуряющими средствами. Успех, конечно, наступает только тогда, когда партнерам удается не рассматривать собственную точку зрения как единственно правильную. Но это-то как раз трудно для нормальных, так как в противоположность явным шизофреникам, считающих себя единственно нормальными только в острой фазе болезни, у некоторых так называемых нормальных подобное состояние остается в более или менее выраженной степени в течение всей жизни. Попытка хоть раз поставить для пробы под сомнение самого себя, могла бы быть полезной таким нормальным, как, впрочем, и нам всем, реагирующим порой немножко безумно или глупо нормально. Юмор был бы для этого надежным подспорьем. К сожалению, настоящий юмор редко встречается в обычной жизни.