Безумие толпы. Как мир сошел с ума от толерантности и попыток угодить всем

Для какой-то части политических левых, среди прочих, ответ заключается в квотах, мстительной охоте на тех, кто не согласен с новой ортодоксией, и в принятии утверждений о человеческой природе, которые, как можно доказать, ложны. Некоторым из нас эта методология кажется не только неспособной достичь воплощения нашего общего стремления, но и с большей вероятностью способной породить еще большую разрозненность и – со временем – жесткую ответную реакцию. Тем не менее, политические правые нуждаются в собственном объяснении того, как это стремление может быть достигнуто и, как только оно будет достигнуто, поддержано. Консервативный нарратив, как правило, в этом и других вопросах утверждает, что ответ находится в человеке. Сторонник этого нарратива мог бы указать на то, например, что нынешний президент США назначил открытых гомосексуалов на более высокие посты, чем любой другой из предшествующих президентов-республиканцев и президентов-демократов. Кроме того, он мог бы указать на то, что нынешний британский кабинет министров является самым этнически разнообразным кабинетом министров за всю историю Великобритании. Но все это влечет за собой свои проблемы, не в последнюю очередь привлекая внимание и всячески увековечивая именно то одержимое цветом кожи, полом и сексуальной ориентацией общество, которое подобные люди, должно быть, надеются оставить позади. Каким может быть консервативное предложение по поводу того, как справляться с оставшимися преградами на пути к раскрытию потенциала человека, остается в какой-то степени неясным и может и дальше оставаться таковым. Однако в течение прошлого года стало ясно, что надо срочно найти решение проблемы ультра-раскола, который в нашем обществе создала политика идентичности. В начале этого года, когда разразился кризис, связанный с вирусом COVID-19, некоторое число людей – включая меня – задавались вопросом о том, не пришла ли политика идентичности к своему естественному концу. В конце концов, когда весь мир оказался на грани настоящей катастрофы и у каждого были настоящие проблемы, желание слушать людей, у которых были преувеличенные или выдуманные проблемы, могло бы уменьшиться. В самом начале этого кризиса Сэм Смит опубликовал в соцсетях фототографии, на которых он плакал в своем особняке, сидя на локдауне. Ответ на это был менее благосклонным, чем тот, который он, очевидно, надеялся получить. Хотя какой-то острослов в Интернете и заметил, что «им» хотя бы «они» могли составить компанию. Но, по большому счету, эти и другие попытки продолжить продвигать проблемы непервостепенной важности перед лицом глобальной пандемии отступили.

Но ненадолго. Во-первых, совершались последовательные попытки радикализировать вирус COVID-19, когда журналисты и политики в Великобритании и США постоянно указывали на более высокий уровень смертности среди этнических меньшинств. Конечно, для этого могло быть множество других причин, включая скрытые (и генетические) проблемы со здоровьем. Но все эти статистические данные были представлены так, как если бы они являлись еще одним доказательством расизма в этих обществах. В то же самое время, как существовал полуофициальный запрет на то, чтобы называть вирус «китайским» или «уханьским», казалось, разворачивалась согласованная попытка представить западные демократические общества настолько расистскими, что мы не можем получить из-за границы вирус, не превратив его в расистский. В других местах были попытки протолкнуть идею, что вирус атакует непропорционально большое количество женщин. Когда статистика показала, что среди погибших больше мужчин, те же самые комментаторы поспешили сказать, что, хотя мужчины чаще умирали, женщины каким-то образом больше страдали. В таких примерах можно обнаружить лежащие в основе наших свободных обществ болезни: невозможность противостоять пандемии, не глядя на нее сквозь привычные, разделяющие общество очки.

Тем не менее, я пришел к выводу, что, пока активисты и истинные фанатики, у которых для взгляда на мир есть лишь одна линза, могут удвоить уверенность в своих убеждениях, терпимость широкой общественности к таким активистам уменьшится. Никто не мог ожидать, какое сильное извержение произойдет на самом деле.