Безумие в моей крови (СИ)

— Ты и не пытаешься понять Лиивиту! — кричал на меня Трой, когда мы возвращались в замок. — Ты не даешь Матирну и Дарио возможности объяснить, что она чувствует. Пойми: она все еще обижена на тебя. Она не такая, какой кажется, она не бездушная. Но она воюет с тобой, и, поверь мне, ты не выйдешь победительницей из этой борьбы, если будешь продолжать в том же духе. Попытайся выслушать и понять Лиивиту, Ви. Она не человек, ее не интересуют концепции добра и зла, ее интересует только жизнь. Стремление к благополучию, радости, удовлетворению, наслаждению являются самыми естественными природными инстинктами. Все остальное придумано людьми. Вина, мораль, этика, честь, сожаления, сомнения. Все это недоступно пониманию Лиивиты. Она дает твоему народу прекрасную жизнь и в ответ ожидает их счастья и благодарности.

Трой не мог помочь мне свыкнуться с потребностями Лиивиты. Иногда меня оглушала такая безнадежность, что я смотрела на него с мольбой, надеясь, что он поможет мне привыкнуть к этому. Однажды я поймала свое отражение в зеркале и с содроганием поняла, что именно с таким выражением на Троя смотрел мой отец. Все мы были замкнуты в капризном кошмаре живой земли.

Перед нами предстала женщина, стоящая на краю скалы. Друаты создали ее образ прямо на полу каменной комнаты. Она плакала, подступая все ближе к краю.

— Это вторая попытка самоубийства, — сказал Матирн. — Если эта женщина не способна быть благодарной за данную ей жизнь, то Лиивита собирается ее отпустить.

Тогда я еще не понимала, что не любить себя — значит, совершать преступление против Лиивиты. Я пыталась спорить, но меня никто не слушал. Отец избегал моего взгляда, но пробурчал что-то похожее на "Я уже пытался". Так как он был уходящим монархом, ему не было дано право слова. Несмотря на мои обезумевшие крики, женщина, которая не знала о нашем невидимом присутствии, подошла к самому краю и соскользнула вниз. Мелкие камешки полетели ей следом.

— Вот и хорошо, нам меньше работы, — ухмыльнулся Матирн и повернулся ко мне. — В следующий раз постарайся не визжать. От тебя требуется выполнять свои обязанности и не создавать проблем. Ты объясняешь Лиивите поведение людей, но только она может принять окончательное решение. Живая земля решила отпустить эту женщину, и тебе не следовало принимать это так близко к сердцу. Люди погибают, прими это как должное. — Ровный, спокойный голос поучал меня, но в глазах будущего отца моего ребенка бесновалась ненависть. Не верится, что когда-то я думала, что нас связывает родство крови.

— Но ведь вы могли ее спасти? — дрожащим голосом возразила я.

Матирн бросил раздраженный взгляд на Троя, упрекая его за мое бунтарство.

— Мы здесь не для того, чтобы спасать людей.

— Есть ли у нее дети? — не сдержалась я. Матирн схватил меня за плечи и швырнул в сторону Троя. Тот еле успел поймать меня, и мы свалились на каменную скамью.

— Трой, уведи ее и будь добр, усмири ее нрав. Она совершенно не подготовлена. Не понимаю, что ты с ней делал все это время.

Когда мы вернулись в замок, я решительно направилась на поиски секретаря.

— Я должна найти семью этой женщины и сообщить им о том, что случилось, — бросила я друату.

Трой преградил мне путь.

— Ты не сделаешь ничего подобного. Ты не должна вмешиваться в то, что происходит с людьми, которых мы отпускаем. Чем раньше ты примешь это, тем лучше для тебя. Лиивита вершит их судьбу, и ты становишься свидетелем этого. Добровольным, молчаливым свидетелем. Если Лиивита задает тебе вопросы, то ты отвечаешь. Если нет — то молчишь и не вмешиваешься.

Добровольным? Как бы не так! Молчаливым? На это я не согласна.

Трой схватил меня за плечи и перенес на благословенный холм.

— Вот, смотри, — он ткнул пальцем в сторону города. — Вот такой казалась Лиивита этой женщине. — Все вокруг выглядело серым, безжизненным. Я несколько раз моргнула, но ничего не изменилось. Такая серая безжизненность может кого угодно ввести в уныние, но я не собиралась так быстро сдаваться.

— Ну и что? Той женщине было плохо! Нельзя наказывать ее за то, что весь мир казался ей бесцветным. Можно было ей помочь.

— Она не хотела жить, она жаловалась, что живая земля насильно удерживает ее. Лиивита дала ей шанс, но ничего не изменилось.

— А она знала о том, что Лиивита дала ей шанс? Ей что, приказали стать счастливой? — Мой голос звенел от накопившегося негодования. — Куда смотрел мой отец?

— Не смей судить своего отца! — рявкнул Трой. Мы стояли на холме, лицом к лицу, гневно сжав кулаки, бросая друг в друга накопившиеся слова. — В отличии от тебя, он нашел общий язык с Лиивитой и спас свой народ.

— Эту женщину он не спас!