Безумие в моей крови (СИ)

Душевная боль — странная вещь. Она ощущается в самых неожиданных местах, ползет по твоему телу, пробуждая среди ночи и заставляя прислушиваться к своему протяжному вою. И каждый раз ты понимаешь одно и то же: эта боль всегда ведет тебя к одному и тому же человеку. Друату.

Оставалось полагаться только на одно: на эрозию памяти. Все забывается, и я закрывала глаза, заставляя себя чувствовать, как блекнут воспоминания. Первыми растворяются прикосновения. Пытаешься вспомнить мягкость его пальцев, но память выдает пустоту. Следующими искажаются черты его лица. Какой формы его глаза? Уже не уверена, все видится в какой-то дымке. Последним забывается голос, его обволакивающее тепло. В конце остается только тень. Она не причиняет боли, но оседает на твоих буднях, превращая их в безболезненную серость.

Но нет, я всего лишь обманывала себя: я помнила все до самых мелочей.

Слуги внимательно следили за мной и задавали вопросы, которые заставляли меня с силой сжимать зубы: "Вивиан, вы счастливы? Вы рады вашей свободе? Как вы себя чувствуете?"

Однажды я не выдержала и призналась им, что скучаю о Лиивите и хочу, чтобы они вернули меня обратно. Реакция Антонио изумила меня, в нем не было ни сочувствия, ни понимания. Грозно сдвинув брови, он сгруппировался, как будто готовился к нападению.

— Ни за что, Вивиан. Пока я жив, вы не будете больше страдать, обещаю вам. Лиивита будет тянуть вас обратно, но вы должны противиться этому. Мы вам поможем. Если потребуется, мы запрем вас в доме, чтобы вы не поддались зову Лиивиты. Поверьте, со временем вы перестанете его слышать.

Остальные слуги кивали с таким важным видом, что я поняла, что не дождусь их сочувствия.

Можно ли ненавидеть своих спасителей?

Каждый день я гуляла по берегу, помогала слугам, читала и все это время заламывала руки от непонятной тоски. Неужели Лиивита когда-то казалась мне однообразной? В то время, как слуги наслаждались жаркой неподвижностью островной жизни, я металась в поисках перемен. После моего признания Антонио следил за мной с пристальным вниманием, и я старалась улыбаться все чаще и шире, чтобы не вызывать его подозрений.

Каждую неделю, разбирая купленные у торговцев книги, я надеялась найти что-то необычное, но подборка всегда состояла из любовных романов и кулинарных книг. Женское чтиво. Готовить мне было незачем, да и разнообразия продуктов у нас не было. Любовные романы наводили на меня невыносимую тоску. Начитавшись про прекрасных девиц и их мускулистых спасителей со жгучими глазами, я с надеждой смотрела на горизонт, шепча Риду: "Приезжай скорее. Еще пара романов, и я буду готова полюбить тебя по-настоящему. Спаси меня отсюда, как ты спас меня с Лиивиты".

Во время прогулок я ставала на колени, прикладывала ладони к земле и пыталась разговаривать с ней, наладить с ней связь. Может, тогда я смогла бы найти покой на Кавидии? Но это не помогало, и однажды я не выдержала, прижалась к земле щекой и заплакала. Слезами раскаяния, сожаления и одиночества. Они застыли на земле песочными каплями, не впитываясь и не высыхая.

"Даже мертвая земля мне не верит", — горько подумала я и с надеждой посмотрела на небо.

— Если вы слышите меня, друаты, то умоляю вас, возьмите меня обратно. Пришлите за мной стражу, я заставлю Антонио пропустить их через периметр. Я обещаю, что никогда больше не ослушаюсь вас. Я буду достойной королевой. Умоляю, заберите меня обратно!

Произнеся эту молитву, я сосредоточилась на ожидании. По ночам мне снились кошмары: каменный мешок, осуждающие лица друатов, страдания на лице Рида, мщение Лиивиты. Я просыпалась в холодном поту, но снова молила друатов забрать меня обратно.

Неделю спустя я поняла тщетность моих молитв и заставила себя смириться с моей новой жизнью. Тогда-то я и объявила слугам, что хочу попасть на мертвую землю.

— На Кавидию? Да что вы! Нет! — ужаснулись они. — Это смертельно опасно! Это же мертвая земля! — и начали следить за мной с утроенной бдительностью. При этом никто из них никогда не был на мертвой земле и не мог толком объяснить, чем она так опасна. Наш остров тоже являлся, хоть и отдаленной, но частью Кавидии, и при этом ничего угрожающего на нем не имелось. Только сосны и песок. Снова тайны, снова неизвестность и пугающие сказки. Но я же все-таки королева живой земли, хоть и бывшая. Если с Кавидией что-то не так, то я смогу наладить с ней связь и рассказать о моей жизни на Лиивите.

Я чувствовала себя узницей свободы. Возможно ли такое? Необходимость предпринять хоть что-то, чтобы разрушить угнетающую бесполезность моего существования, толкала меня в сторону мертвой земли. Должна же я узнать о той жизни, на которую обрекла себя благодаря своим необдуманным мечтам?