Безумием мнимым безумие мира обличившие

Накануне второго приезда фронтовички из Ленинграда матушка перевязала свою ногу, взяла палку и стала ходить по комнатам, хромая и повторяя: «Ой, нога болит!» Потом говорит: «Давайте блины печь — к нам гостья едет!» Начали печь блины — и точно, пришла та ленинградка, со слезами благодарила матушку за вразумление в первый приезд. Матушка встретила ее ласково, повела в свою келью. Все направились вслед: кого это матушка так принимает, что и заранее велела блинов напечь? А матушка начала выталкивать народ из кельи, приговаривая: «Эти Ложкины ничего не понимают, поговорить не дают». Выгнала всех, встала у дверей и сказала громко: «Ни с кем не буду жить, только с вами буду жить». Долго беседовали они наедине в келье, потом поели блинов, и матушка благословила больную уезжать. А с ногой стало легче — помогли матушкины молитвы.

Блаженная старица Ольга изгоняла бесов — она видела их, как мы видим окружающие предметы.

Пришла к матушке одержимая духом нечистым, стоит у окна. А матушка повернулась боком, закрывает глаза ладошкой и говорит: «У, какой страшный, какой страшный!»

Матушка «исповедовала» своих духовных чад. Бывало, сидит народ за столом или в большой комнате. Матушка садится в уголке и подзывает к себе кого-нибудь: «Доченька, иди ко мне…

Скажи свои грехи». Все, кто беседовал с матушкой, говорят, что после этого на сердце становилось легко и хорошо, вся тяжесть уходила.

Духовными очами матушка Ольга зрела происходящее в разных концах Великой России и сразу же вставала на молитву, когда весть, неведомыми путями получаемая ею, была печальна и тревожна. Приведем воспоминания о случаях, особенно запомнившихся тем, кто знал старицу.

За много лет вперед матушка Ольга предсказала Чернобыльскую катастрофу. Было это так.

Как-то весной, вечером, матушкины дочки сидели в ее доме на Таганке. На улице было довольно прохладно в тот день, но в доме — тихо и уютно, матушка молилась у себя в келье. Потом вышла матушка на кухню, выключила свет и начала внимательно смотреть на печь: «Видишь, дочка, горит!» А в перегородке за печкой была трещина, и в темноте через нее действительно видны были отсветы огня из другой комнаты. Тогда матушка погасила свет в другой комнате — и из той комнаты также видны отсветы огня.

«Дочки, видите? Тревога! Горит, полыхает! Давайте зальем, надо залить эту печку!»

Все бывшие в доме вслед за матушкой взяли ковши, кружки и начали заливать печку. Залили весь пол, стены. Матушка сказала: «Нет, так не получится, давайте сверху заливать!» Начали лить воду сверху, вставали на стулья, табуретки, долго поливали таким образом.

Ночь прошла, наступило утро. Все изнемогли, а матушка продолжала заливать, подгонять: и такая тревога в ее голосе! Много раз она повторяла: «Погибнем, все погибнем, если не зальем…» Затем велела бросать мусор, вещи, как бы засыпая печку. Наконец, сказала: «Ничего не сделать, надо замазывать и делать ограждение». Нашли алебастр, размешали, начали замазывать перегородку, затем — огораживать печь. Матушка подгоняла: «Скорее, скорее, он летает везде, все погибнет, никто нам не поможет, никто не сможет спасти нас!»

За время этих трудов все в квартире перевернули, залили, разбросали. Но самое поразительное — никто из участников события не сомневался в том, что это необходимо было сделать. Тревога матушки была столь неподдельной, работала она и молилась так напряженно, что все это передавалось и трудившимся с ней. Было чувство: от успеха этой работы зависит очень многое. После долгих часов, когда печь была огорожена и замазана, матушка сказала: «Нам ничего не сделать. Только Господь поможет, только Он спасет. Это смерть, невидимая смерть, вокруг смерть…»

Читающим этот рассказ, очевидцам и участникам события, наверное, стало понятным, что матушка Ольга пророчески совершила все действия, которыми через много лет будут усмирять взорвавшийся реактор в Чернобыле: попытку пожарных залить огонь с земли, затем — сверху, попытку засыпать реактор, сбрасывая на него грунт и песок, постройку саркофага… И все это схимонахиня Ольга увидела духовными очами за десятилетия до события. Она знала, что это катастрофа для России, она знала, сколь тяжкие последствия будут для народа, и сделала все возможное, чтобы вымолить, облегчить грядущую тяжесть удара. Оттого ее тревога, слезы и печаль в конце трудов.

Все это происходило в доме матушки в Москве, на Таганке 26 (!) апреля: то есть день в день, когда произошла авария, но лет за 30 до Чернобыля.

***

Предсказала матушка кончину Святейшего Патриарха Алексия I. Было это так.

Одна из чад блаженной старицы принесла оставленную кем-то черную шляпу. Матушке шляпа почему-то очень понравилась. Она ее долго рассматривала и сказала одной из дочек: «Эта шляпа тебе подойдет, надень ее», — и сама надела шляпу поверх платка. Затем взяла дочку за руку и сказала: «Пошли, дочка. Вот шуму-то будет, как упадет твоя шляпа, шуму-то будет!»