Безумная кепка Мономаха

Лично мне непонятно, по какой причине служивых людей гоняют туда-сюда. Если человек выучился на танкиста и прибыл в полк, пусть бы и служил там до пенсии. Он прижился бы, пообвык, в конце концов сам возвел себе дом… Но нет, большинство военнослужащих — настоящие перекати-поле. Правда, кочевая жизнь не мешает им рожать детей и достойно воспитывать их, но Кира, мать Алисы, была категорически против появления наследников.

— Это ужасно! — говорила она мужу. — Ладно, пока ребенок маленький будет, а когда наступит школьная пора? Из класса в класс перебираться с трудом станет, а какая успеваемость, если сегодня он в одной школе, завтра в другой, потом в третьей. И как ругать его за двойки? Вырастет лоботрясом. Нет уж!

Супруг кивал. Его, как большинство мужчин, отсутствие ребенка не тяготило. Павел Палкин был на хорошем счету у начальства и в конце концов получил назначение в Москву. Тут-то и выяснилось, что Кира беременна. Так на свет появилась Алиса.

Обычно поздние дети превращаются в полноправных королей семьи, но с Алисой подобного не случилось. Папа был строг, требовал от дочери армейской дисциплины и придумал для девочки жесткий распорядок дня.

В шесть утра, несмотря ни на какую погоду (дождь ли, снег, буран, метель, град, цунами, наводнение, иссушающая жара…), Алиса и Павел выходили из подъезда и совершали пробежку, благо дом, где жили Палкины, находился вблизи Тимирязевского леса, и чтобы попасть в зеленый массив, следовало лишь пересечь железнодорожное полотно. Форма одежды у спортсменов всегда была одинаковой: длинные «треники», кеды и футболка.

Правда, если градусник опускался ниже цифры «10», Палкин разрешал дочери набросить курточку, легкую ветровку. Для себя он подобных послаблений не делал. Завершала кросс водная процедура. Павел выносил во двор два ведра воды и сначала опрокидывал одно на голову раздетой до купальника Алисы, а потом обливался сам.

Питалась семья тоже своеобразно. Мяса не употребляли вовсе, так как Павел считал, что животные перед смертью испытывают ужас, отчего в их кровь поступают токсины, отравляющие будущую говядину, баранину и свинину. На курятину правило не распространялось — очевидно, Палкин считал несушку окончательно безмозглым существом, не способным ни на какие эмоции.

Впрочем, и бройлеры на тарелках Панкиных являлись редкостью, в основном готовили крупу и овощи. Рис и гречку запаривали, овсянку просто заливали кипятком. Свеклу, морковку, лук не варили. Их шинковали сырыми или натирали на терке. Сметана вкупе со сливочным маслом и маргарином были изгнаны из рациона, в салаты добавляли растительное масло, совсем чуть-чуть.

Ни сыра, ни колбасы, ни конфет Алиса до похода в школу не видела. Попробовав впервые в столовой сосиски, девочка чуть не скончалась, причем в прямом смысле слова. Сначала незнакомое яство показалось волшебно вкусным, и первоклашка проглотила его почти не жуя. Но через четверть часа желудок, не приученный к подобной пище, взбунтовался настолько, что девочку отправили в больницу.

Впрочем, идиотская семейная диета была ей привычной, не напрягал и распорядок дня. Алиса всегда бегала кросс, потом шла в школу. После нее делала домашние задания, убирала квартиру, вечером отчитывалась перед родителями с дневником в руке и ровно в 20.00 отправлялась в постель. Бунтовать, топать ногами, кричать «Не хочу обливаться водой!» или «Купите мне конфет!» Алисе даже не приходило в голову.

Папа был тяжел на руку и скор на расправу, пожаловаться маме тоже казалось страшным — Кира всегда стояла на стороне мужа. И потом, то, что ежедневно проделывается с детства, становится необходимостью. Мы же не рыдаем от мысли, что утром и вечером следует чистить зубы? Просто берем щетку и… А Алиса столь же автоматически носилась по парку.

Намного хуже были сеансы медитации. Раз в неделю, в субботу вечером, часов в шесть, семья Палкиных садилась в кресла. Павел сурово произносил:

— Теперь закрыли глаза и слушаем меня. Вокруг светит солнце, поют птицы… Алиса, что ты ощущаешь?

Будучи крошкой, девочка честно отвечала папе:

— Ничего. Мне холодно и сидеть надоело.

Но потом, поняв, что длительность процедуры напрямую зависит от ее ответов, начала привирать и сообщать нечто типа: «Очень жарко, лежу на пляже».

— Хорошо, — почти ласково говорил Павел. — Теперь на тебя наваливается теплое одеяло, голова тонет в подушке, тело расслабляется…