Безумная кепка Мономаха

Будуар походил на меховую жилетку. Пол укрывали шкуры неизвестного, невинно убиенного животного, стены обтягивала бархатная ткань, окна прикрывали тяжелые драпировки, сделанные, похоже, из кошачьих шкур. А еще здесь удушающе пахло то ли специями, то ли благовониями, то ли на редкость вонючими духами.

У меня зачесалось в носу и запершило в горле.

— Вы явились на два часа раньше! — с негодованием воскликнула женщина, полулежавшая на диване.

— Извините, — пробормотала я, лихорадочно соображая, как побыстрей подобраться к основной для меня теме разговора.

Ладожская села и тряхнула светлыми кудрями.

На вид ей было лет двадцать, не больше.

— Раз уж приперлись в неурочное время, — сердито заявила она, — то начинайте.

Я слегка растерялась. Надежда отвела в сторону пряди, прикрывавшие лицо, и сразу стало ясно: ей не меньше тридцати.

Потом женщина встала и, почти вплотную приблизившись ко мне, воскликнула:

— Чего молчите? Эскизы принесли? Выкладывайте.

Я невольно отметила, что лицо хозяйки покрывает густой слой косметики. Хм, похоже, Ладожской все тридцать пять.

— Вы пьяны? — обозлилась дама. — Или немая? Господи, кого мне Виктор прислал? Сказал, лучший модельер!

— Простите, я не портниха, ошибка вышла.

— А кто? — распахнула сильно намазанные ресницы дама.

— Евлампия Романова. Можно просто Лампа.

— Что?

— Меня так зовут.

— Боже, это чудовищно! — фыркнула Надежда. — Сейчас позову охрану. Вы воровка?

— Нет, что вы! Я арфистка и…

— Кто? Немедленно представьтесь по-человечески! По какой причине вломились в мою квартиру?

Я слегка растерялась и, чтобы вызвать к себе доверие, спросила напрямую:

— Знаете Константина Ведерникова?

Ладожская, кажется, вздрогнула, потом очень тихо переспросила:

— Кого?

Обрадовавшись, что хозяйка больше не собирается вопить и звать на помощь, я продолжила:

— Ведерников Константин Олегович, ездит на шикарном «Мерседесе»…

— Замолчите, — прошептала Надя, — немедленно захлопните рот. Артем еще не ушел, за ним шофер через пять минут приедет.

Я машинально притихла. Ладожская ланью метнулась к столу, выдвинула ящик, вытащила оттуда толстую пачку зеленых банкнот, перетянутую розовой резинкой, подошла ко мне, сунула в руку деньги и прошелестела:

— Сейчас Тема уедет, и вы уйдете. Навсегда, молча.

Глава 26

— Котя, — донеслось из коридора, — мне пора!

— Извини, милый, — откликнулась, теперь уже точно вздрогнув, Надя, — не могу выйти.

— Так сам загляну… — бодро отозвался мужчина.

Надя вздрогнула и беспомощно посмотрела в мою сторону. Не успела она отвести потерянный взор от «модельера», как дверь распахнулась и в комнату бодро вкатился шарообразный субъект, из-за малого роста, большого живота и совершенно лысой головы удивительно похожий на теннисный мячик.

— Надеюсь, не помешал? — бойко спросил он. — Очень хочется посмотреть. Котенька, ты сейчас станешь мерить синее, с розовой вставкой или желтое с кристаллами от Сваровски… А где платье?

Покажите скорей, а то я на совещание опоздаю!

На лице Нади появилось выражение замешательства, я кашлянула и кинулась на выручку хозяйке. Честно говоря, мне было совершенно непонятно, по какой причине Ладожская повела себя более чем странным образом, но существует такая вещь, как женская солидарность. Мы, женщины, должны выручать друг друга! И потом, если этот престарелый круглый Тема сейчас сообразит, что я не дизайнерша с идиотским именем, он велит своей прислуге выставить посетительницу вон, и поговорить мне с Надеждой по душам вряд ли скоро удастся.

— Можете отказаться от моих услуг! — с пылом воскликнула я. — В конце концов, я даже пойду на то, чтобы лишиться клиента, но доброе имя дороже! Ни синее, ни желтое шить не стану. Вот, приехала заявить свое категорическое «нет».

— Котенька, — удивился Тема, глядя на меня с брезгливостью человека, наткнувшегося вечером у мойки на наглого, шагающего на водопой таракана. — Это кто такая?

— Модельер, — попыталась спокойно ответить Надя.

— Вирджиния.., э… Вулф, — рявкнула я. — То есть Паоло. Вернее, мое имя полностью звучит так: Вирджиния Вулф-Паоло-Оболенская-Вяземская-Трубецкая. Я обладатель престижных, мировых премий.., э… «Золотой сантиметр» и «Хрустальная игла»…

Тема разинул рот, а меня несло, словно бешеную собаку по дороге:

— Еще недавно получила «Алмазные ножницы» и «Мраморный ситец». Теперь понимаете, с кем имеете дело?

Мужчина обалдело кивнул.

— Так вот, — стала наступать на него я, — никаких синих и желтых одеяний! Вашей жене они не пойдут. Нет! Я вижу ее в огненно-красном! Разрез на спине, потом огромный бант, зеленый, с пряжкой, если хотите, от Сваровски. Но на мой взгляд, хрустальная поделка — пошлость. Надюша должна носить лишь брильянты, рубины и изумруды. Конечно, если ваши дела плохи, сойдет и Сваровски.

— Кто сказал, что мой бизнес зашатался? — напрягся Тема.

— Вы сами.

— Я?

— Ну да.

— Когда?

— Только что! Предложили украсить платье стекляшками.

— Так Сваровски же… — растерянно напомнил Тема.