Безумная неделя, или Майские хлопоты

– Звучит дико, но именно так все и было, – кивает Егор. – Я тут сказал, то Кубасова сидела тихо, но это не значит, что она была замкнута и нелюдима. У неё в «Атланте» сложился свой круг общения – пять или шесть кумушек из разных отделов, обожающих обсуждать всех и вся. Что же касается тебя… Знаешь, ты очень хорошо получилась на той фотографии с корпоратива. И с Мамонтовым, хоть он и старше тебя в два раза, вы смотрелись вполне гармонично. Ненависть к блондинкам вообще и неприязнь к тебе конкретно в сочетании с фото подстегнули воображение Кубасовой. Она поделилась своими подозрениями с одной из приятельниц. Приятельница, в свою очередь, стала обсуждать это со следующей кумушкой, а та, как оказалось, имела на тебя зуб. Так уж вышло, что её племянник претендовал на должность младшего юриста. Племянник окончил юридический чуть ли не с красным дипломом, но работу по специальности не нашел. В юридическом отделе образовалась вакансия, тетушка порекомендовала племянника, а на работу взяли тебя. Приятельницы Кубасовой пришли к выводу, что тут без Мамонтова не обошлось, и пустили сплетню дальше. В конце концов слух вернулся обратно к Кубасовой, в результате чего она целиком и полностью уверовала в ваши с Мамонтовым отношения.

– Откуда ты все это знаешь? Спец что, действительно занимался разбором бабских пересудов?

– Забавно, ты сперва вопрос задаешь, а потом предъявляешь претензии из-за того, что я знаю ответ. Пересуды, слухи и сплетни сыграли большую роль в этом деле, поэтому спец действительно уделил им внимание. Теперь он точно знает, что гуляющие в коллективе слухи – это важная переменная, которую надо обязательно включать в уравнение.

– Он, случаем, скидку «Атланту» за полученный бесценный опыт не сделал?

– «Атлант» не торговался.

– Ясно, – бормочу я. Доходы спеца мне, в общем-то, совершенно безразличны, а вот осведомленность Егора весьма кстати. Насколько я понимаю, ему еще есть что сказать.

– Выходит, Кубасова рассказала Павлову про меня и Мамонтова, и он тоже в это поверил? – уточняю я.

– Не думаю. Но Павлов всячески убеждал Кубасову, что она совершенно верно разгадала характер твоих отношений с Мамонтовым. Более того, он заверил её, что знает о твоих планах в ближайшем будущем воссоединиться с покровителем. Мол, у тебя просто небольшие сложности с документами на выезд, но они уже в процессе решения. Также Павлов пересказал Кубасовой слух обо мне и Мамонтове, ведь эта фальшивка прекрасно дополняла картину.

– Зачем Павлов дурил Кубасову?

– А он таким образом решал сразу две проблемы. Во-первых, Кубасова, считавшая, что у неё есть надежное прикрытие, не дергалась, не нервничала и исправно поставляла документы. А во-вторых, она старательно распространяла о тебе сплетни, которые, благодаря выдумкам Павлова и её собственной убежденности, звучали весьма правдоподобно.

– И как же Кубасова подставилась?

– Без конца названивала Павлову. В понедельник она рассказала о твоем увольнении, во вторник поведала о намеках безопасников, вследствие чего Павлов сделал выводы и исчез с горизонта. А Кубасова не смогла смириться с поражением. Почти три долгих месяца она воровала документы и мечтала о больших деньгах. Она хотела уехать, начать новую жизнь, и вдруг – полный облом. В общем дамочка выпала из реальности, не смогла оценить опасность и искренне полагала, что об её подрывной деятельности по-прежнему никому не известно. Конечно, спец тоже приложил к этому руку. Слухи о том, что я вынудил Мамонтова продать акции, ходили в верхних кругах и давно утихли, но спец сумел сделать так, что в понедельник о них снова вспомнили. Дезинформацию аккуратно спустили вниз, она пошла в массы, так что Кубасова, и раньше слышавшая от Павлова про эти несчастные акции, поверила, что твое увольнение – это просто моя частная инициатива. Она хотела убедиться, что Павлов участвует в конкурсе, и всю среду беспощадно терзала телефон, в результате чего безопасники получили своего шпиона. Кубасова во всем призналась. Неприязнь к тебе занимала в её откровениях весьма значительное место.

«Это же та самая дама с телефоном, про которую Глеб Майоров рассказал Майе!» – соображаю я.

Ну вот, все и разъяснилось. Подумать только, все мои неприятности – из-за цвета волос.

– Решено, – объявляю я. – Буду искать новую работу – перекрашусь в мышиный цвет.

– Ага, и пластическую операцию заодно сделай, – чуть в сторону бросает Егор. – И, кстати, – уже громко продолжает он, – зачем тебе новая работа? Ты хочешь уйти из «Атланта»?

Вы только гляньте на него, сама невинность! Сейчас начнет уверять, что я могу вернуться в любую минуту, а документы на мое увольнение он лично порвет на клочки и съест не запивая. Еще и премию мне выпишет за содействие в расследовании экономического преступления.