Безумная психиатрия

27 сентября 1955 года прокурор отдела по спецделам Прокуратуры СССР в своем заключении по делу Г. отмечает: «В настоящее время как хронический душевнобольной, не обнаруживающий бреда антисоветского характера, в дальнейшем пребывании на принудительном лечении не нуждается и может быть переведен в психоневрологическую больницу для лечения на общих основаниях. Полагал бы: постановление Особого совещания при министре государственной безопасности СССР от 21 февраля 1948 г. в отношении Г. отменить, от принудительного лечения его освободить и дело прекратить».

На основании данного заключения Центральная комиссия по пересмотру уголовных дел на лиц ……… от 12 декабря 1955 года постановила: «Постановление Особого совещания при МГБ СССР от 21 февраля 1948 г. в отношении Г. отменить, дело на основании ст. 11 УК РСФСР прекратить, Г. от принудительного лечения освободить».

На основании именно такой, внешне как бы «законной» технологии организации политических репрессий была искалечена жизнь Гойхбарга А. Г. и тысяч ему подобных: сфальсифицированное обвинение, медицинская экспертиза, дававшая «добро» на вынесение диагноза «невменяем» и направление испытуемого на принудительное лечение в тюремную психиатрическую больницу, пребывание в течение многих лет в здравом уме в жестоких условиях психиатрической больницы специального типа, выход на «волю», потеря личного имущества и приличного социального положения в обществе и неснятое клеймо «невменяем».

Нормальные люди до конца своей жизни искренне не могли понять, почему их заключали в ТПБ. Это видно и из заявления А. Г. Гойхбарга на имя Председателя Президиума ВС СССР К. Ворошилова в феврале 1956 года.

Гойхбарг не просит о помиловании, поскольку убежден, что никогда не был осужден: он не просит о снятии с него судимости, поскольку никогда не был судим. Он ходатайствует только о восстановлении по отношению к нему социалистической законности, так же как и гласной реабилитации, о предоставлении надлежащей компенсации и о наказании лиц, виновных в незаконном содержании его под стражей. Именно у Гойхбарга впервые прозвучала мысль о необходимости наказания тех, кто вершил репрессии с помощью психиатрии.

Его также беспокоила мысль о том, что ярлык «сумасшедшего» навсегда приклеится к нему, и он особо обращает внимание К. Ворошилова на то, что восьмилетнее пребывание «в ужасном окружении гнуснейших антисоветских преступников» нисколько не отразилось на его умственных способностях; что голова у него свежая, мысль ясная, память чудесная, желание и возможности работать на пользу советского народа и государства немалые.

ПЕРВЫЕ ПОПЫТКИ КРИТИКИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХИАТРИИ

Первые попытки оценить роль психиатрии в подавлении инакомыслия в СССР приходятся на середину 50-х годов, период так называемой хрущевской «оттепели». Важно отметить, что сделано это было на уровне ЦК КПСС в условиях строжайшей секретности. Толчком послужили письма и заявления бывших узников ТПБ МВД СССР на имя руководства партии и правительства, в КПК при ЦК КПСС и записка секретаря ЦК КПСС А. Аристова в ЦК КПСС от 24 мая 1956 года.