Безумная роща

– Их можно извлечь. Для этого я и пригласил вас сюда. Эта процедура болезненна и неприятна для меня, но она возможна, и мне требуются два опытных мастера заклинаний, чтобы уловить эти души и удерживать их внутри волшебных коконов в то время, пока я буду выворачивать свое естество наизнанку.

– Почему же ты сам не можешь провести ритуал Воскрешения? – Спросил тогда Кемерлин-Отступник.

– Они слишком глубоко во мне, – объяснил Мъяонель, – ведь Рощу сожгли в одно время с ними, и тогда же убили и меня самого. Мы сплелись слишком тесно, пребывая в том неописуемом состоянии, в каком существует Сила сама в себе, без всяких внешних проявлений и атрибутов. Поэтому все мое внимание, вся воля уйдет на то, чтобы достигнуть этих областей Силы, и, вместе с тем – самому не раствориться в этих областях.

Сказал Яскайлег:

– Мы ничем тебе не сможем помочь, если ты не оградишь нас от воздействия Рощи. Если ты не заметил – сейчас все наше Искусство поглощено сражением с нею.

Сказал Мъяонель:

– Когда я откроюсь Силе целиком, то никого не смогу защитить от нее. Кроме того, чтобы совершить действо, о котором мы говорим, вам также придется открыться Силе. Мне нечем убедить вас, что это не обман и что я не собираюсь искажать вашу волю – нечем, кроме собственного слова.

Некоторое время дроу молчали. Затем Кемерлин сказал:

– Я верю тебе.

Яскайлег сказал:

– Я верю тебе.

– Но существует еще одно обстоятельство, – заметил Отступник. – Если наши родичи слились с твоей Силой и вы сплелись в единое целое… Не воскресим ли мы безумцев?

– Об этом не стоит беспокоиться, – сказал Мъяонель. – Хотя они растворены во мне и не являются сейчас чем-то, что может сказать о себе «Это – я», процесс, в ходе которого их личности распались на составляющие элементы, а те, в свою очередь, растворились в моей Силе – этот процесс можно повернуть вспять. Гораздо большая опасность угрожала их душам, когда они в первый раз причащались к Силе. Тогда была опасность, что разум их может быть надломлен этим причащением. Но они сохранили рассудок, и не безумие стало править ими, а они – безумием, так же как и я правлю своей Силой, а не Сила – мной. Нет, об этой части воскрешения не стоит беспокоиться.

Сказал Кемерлин:

– Значит, и нам грозит та же опасность? Какова вероятность того, что мы лишимся рассудка?

– Не знаю, – пожал плечами Мъяонель, – будь вы людьми, я бы сказал, что эта вероятность велика. Будь вы ванами, я бы сказал, что вам ничего не грозит, потому что ван, принимая форму пламени, совершенно становиться пламенем, и начинает чувствовать мир так, как чувствует пламя, а принимая форму птицы, начинает воспринимать мир так, как воспринимает его птица – но никогда во времена расцвета нашей расы не было так, чтобы форма поглощала нас, и мы забывали, кто мы такие на самом деле. Но вы – дроу, и я не знаю, что вам ответить. Могу сказать лишь, что из тех шестерых, которых я подверг соединению, ни один не сошел с ума.

– Ну что же, – промолвили Кемерлин и Яскайлег, – мы готовы.

– Откройте мне свою сущность и дайте мне свои руки, – сказал им Мъяонель.

Они сделали, как он просил. Сжав их ладони, призвал Мъяонель Силу. Великим торжеством наполнилась тогда Роща, неистовым стал ее танец, и если прежде ее деревья были – как языки пламени, то теперь стали – как пожар. Прибывала Сила, пульсируя, изливаясь из Царства Бреда – в Сущее. Безумие подступило к Яскайлегу и Кемерлину и вошло в них, а они не противились ему больше посредством Искусства. Умертвив все чувства, погрузив разум в молчание, принимали дроу происходившее с ними так, как следует принимать смерть. А ведь то, что входило в них, хотя и не несло гибель телам, было смертью страшнейшей – смертью их душ. Ведь чтобы ожить, им следовало переродиться, а чтобы иметь возможность переродиться, прежде им требовалось умереть.

Когда безумие поглотило их без остатка, тогда внутреннее их существо по воле Мъяонеля стало собираться обратно. В те мгновения обладал Мъяонель над ними полной властью, и если бы желал, мог бы изменить их, как хотел: мог сделать Яскайлега и Кемерлина демонами или своими рабами, или внушить им преданность к себе, или хотя бы избавить Яскайлега от той нелюбви, которую, как знал Мъяонель, Яскайлег питает к нему. Но ничего из этого не сделал Хозяин Безумной Рощи. Он любил народ дроу таким, каким был этот народ, и чтил их свободу и гордость, и не желал властвовать над ними.

Вот, выделились из потоков Силы элементы душ и собрались в единое целое. Тогда увидели Яскайлег и Кемерлин, что стоят они, как и прежде, на вершине холма в центре Безумной Рощи. Но хотя и теперь никак не защищал их Мъяонель от своей Силы, более не нуждались они ни в какой защите. Хотя они остались самими собой, Сила уже не стремилась изменить их, поскольку они и без того были ее порождениями и заключали тень ее – в себе.

Сказал Мъяонель:

– Хотя ваш дух и остался прежним, ваши способности к волшебству приобрели некоторые новые свойства. Теперь вы сумеете выполнить то, о чем мы говорили раньше.