Безумная роща

А ведь не следует забывать, что время, когда умерла Айнелла, недалеко отстоит от времени, когда были изгнаны боги. В те дни во всем мироздании, в Сущем и иных Царствах гремели войны, о которых немногое знают люди и альвы. Ибо прежние вассалы богов – Обладающие Силой, разные могущественные духи, Великие Демоны, младшие боги и полубоги делили между собой различные сферы влияния, проводили новые границы в небесах и аду, сражались за право владеть потоками энергий, которые ранее контролировали одни лишь шестеро Истинных. Оттого в некоторых Царствах наступила совершеннейшая анархия – до тех пор, пока перераспределение не закончилось, и сильные не взяли своего, а слабые – не унизились перед сильными. Так, когда сгинул Бог Мертвых, многие из Владык Ада из областей, соседствовавших с Страной Мертвых, стали отрывать части от прежней вотчины смерти и присоединять их к своим владениям, или перенаправлять незримые реки энергий, по которым текли души в эти миры, в свои владения. Естественно, каждый из них при этом стремился захватить те земли и те энергии и те души, которые по сути своей хоть в какой-то степени согласовывались с его собственной Силой.

Поэтому-то и не удивились Зерем и Келесайн, наконец найдя Айнеллу – но не в Стране Мертвых, а в Преисподней, во владениях Гарасхэна, Повелителя Отчаяния. Смерть не отняла у Айнеллы память и не дала ей отдохновения – нет, в вечную пытку превратил Гарасхэн то состояние души Айнеллы, в котором она свела счеты с жизнью. Гарасхэн собирал души, подобные ей – самоубийц и иных людей, умерших в отчаянии – и, как драгоценными светильниками, украшал этими душами свой дворец и сады, и от энергии, которую излучали души, питал свою Силу.

Ни Зерем, ни Келесайн не стали и пытаться отнять у него эту душу. Ибо магия Царств различна, и если Келесайн, один из сильнейших Лордов Небес и Сущего, на своей земле смог бы без труда одолеть Гарасхэна, то в Аду иным было бы соотношение их сил. Зерем, знакомец многих Адских Князей, попытался было вступить с Гарасхэном в переговоры, чтобы обменять Айнеллу на кого-нибудь из живущих, но ничего не сумел добиться. Лишь при посредстве Галлара, короля джинов, удалось заполучить ее. О том же, как вырвался Галлар из темницы, созданной для него Гюрзой и Каскавеллой, и какова была сущность его тесной связи с Владыками Ада, будет рассказано в другой раз.

Заполучив душу Айнеллы, Келесайн искусственно провел ее через те превращения, которые проходит душа после смерти, излечил ее и очистил от боли. После того душа Айнеллы была помещена в утробу некой женщины, жившей в предместьях Кольмениона, и, по истечении известного времени, покинула материнское лоно – в теле новорожденной. Родители, не ведавшие ничего о замысле Зерема и Келесайна и не подозревавшие ничего особенного в своей дочери, назвали ее Ранхильд.

Прошло двадцать лет. Девочка выросла и стала на удивление красивой и стройной женщиной. Она ничего не помнила о своей предыдущей жизни, новая же ее жизнь не была омрачена никакими бедами или неудачами – как будто бы кто-то незримый во всем покровительствовал ей. Хотя она была из бедной семьи, благодаря стечению счастливых обстоятельств она обучилась грамоте и наукам, и, по совершеннолетию, поступила в высшую школу, где, помимо прочего, обучали и колдовскому Искусству. Без больших денег и связей поступить в эту школу было невозможно; но у Ранхильд неожиданно отыскались богатые и известные покровители, о которых она ничего не знала и причину расположения которых не могла понять. В школе среди учеников ходили слухи, что эти покровители – ее любовники, но это было не так, ибо они сторонились ее и, оказывая те или иные благодеяния, более не вспоминали о ней и не следили за ее успехами, как будто бы помогали не по собственной воле, но выполняя чье-то повеление.

Когда ее обучение близилось к завершению, Келесайн лично, уже без посредников и следящих заклятий, встретился с ней. Поначалу он не открыл ей своего подлинного имени, но пробудил часть ее памяти и этим навсегда заставил забыть о той беззаботной жизни, которую она доселе вела. Богатство, появившееся неизвестно откуда, по-прежнему сопровождало ее, но отныне она не находила в прежних невинных удовольствиях хоть сколько-нибудь радости. Вино казалось ей уксусом, люди – фальшивыми марионетками, день – сумерками, любовь – чем-то потерянным и невозможным. Повелитель Молний не торопился окончательно пробуждать ее память – он опасался, что это может снова заставить ее свести счеты с жизнью. Однако Ранхильд-Айнелла чувствовала, что связана с Келесайном чем-то большим, чем просто золото или беззаботная жизнь; она смутно чувствовала, что в его руках – ключи к ее душе и к ее прошлому. Она стала подозревать, что уже не впервые живет на свете.

В это время ее и познакомили с Мъяонелем. Проделано это было искусно – так, чтобы Хозяин Рощи ничего не заподозрил. О некоторых его визитах в человеческие города нетрудно было узнать заранее, а подстроить так, чтобы Ранхильд в нужное время пересекла его путь – и того легче.