Безумно люблю

Эта её подруга Мэг, видно, что переживает за неё, суетится. Ей передо мной неудобно, и она извиняется за Стеф каждые десять минут. Стараюсь нести нашу спящую красавицу осторожно, чтобы не зацепить эту буйную голову, хотя, сделав очередную попытку расслабить её подругу, пошутил, что случайно треснул кудряшку об угол. Мне нравится её запах, кому скажи решат, что я извращенец, но Стефани так вкусно пахнет, нет не пончиками, это другое, по крайней мере на меня действует маняще. Укладываю эту чудачку в постель, и усмехаясь, провожу на прощание по щеке кончиками пальцев. Сегодня благодаря ей, моя собственная неудача кажется уже не такой горькой.

Нет, я не готов был её увидеть снова на следующий день. Оказывается, дело вовсе не в стрессе или успокоительных, хотя сегодня она немного скромнее. Это характер, такой себе коктейль сумасбродства, непосредственности, упрямства, противоречия и очарования. Отчаянная, настоящая, пока мы разговаривали она не примеряла ни одной маски. Она такая живая, что мне становится её по-человечески жаль. Даже мне будет обидно за неё, если Стеф осуществит свой дурацкий план. Не хотелось бы, чтобы её унизили ещё больше. Поэтому иду на хитрость и совершаю свой самый сумасбродный поступок. Во-первых, я спонтанно беру отпуск, во-вторых, я лечу в Египет с незнакомой девушкой, в надежде, что она успокоится, а я с новыми силами вернусь к работе. Да, я немного соврал. Но ведь это на благо этой дурёхе, которая язвит направо и налево, каждый раз вынося мне мозг одним предложением. Но с ней весело, не помню, когда я в последнее время постоянно улыбался будто дурочек. Она смешная и …милая. Стефани так очаровательно сердится, искушая меня вставлять шпильку за шпилькой и балдеть, глядя в эти глаза, упиваясь её ответной иронией. Дошло до того, что во время такой перебранки мне вдруг захотелось заткнуть ей рот поцелуем. …Вот с этого момента, когда я поймал себя на такой мысли я смотрю на неё уже иначе. Да, характер ужасный, но меня начало тянуть к этой кудрявой катастрофе. Это уже не взбалмошная подруга по несчастью, это девушка, которая меня привлекает, к которой мне захотелось прикоснуться. Нет, не для того чтобы забыться, а чтобы узнать её. Впервые её увидев, в жизни бы не подумал, что через четыре дня буду хотеть засунуть ей в рот свой язык, не иначе как номер для молодожёнов виноват, мысли навевает шальные.

Но пляж. …Чёртовы нудисты. В отличие от них я нормальный здоровый мужик, который не может не возбудиться при виде обнажённой понравившейся мне девушки. И как ей такое только в голову пришло?! Ну погоди, Стефани!

Я стал уважать её ещё сильнее и её отказ переспать со мной вовсе не охладило мой пыл. Меня тронули её слёзы, её искренность, проняло до глубокого трепета, вызывая безотчётную нежность, желание позаботиться об этом милом, хрупком создании. Теперь я понял, что она маскируется за своей вредностью. А ещё я понял, что не встречал таких, как она и что возможно мы не зря оказались здесь вместе. Пусть моя судьба достаточно злорадна, но против этой девушки я ничего не имею. Я даже разозлиться на неё толком не могу после этих селфи в инстаграме, на которые мне так любезно указал мой братец, прислав сообщение. Потому что только Стефани может так выразительно хохотать, пилить тебя взглядом, смущаться, ворчать, восторгаться и сердиться. Она вовсе не сумасбродка, она не боится проявлять инициативу, быть смешной и не такой, как все. У неё нет длиннющего списка претензий к парням, она просто хочет быть счастливой. Я столько лет искал настоящее — так вот же она.

Я знал, что повторю попытку во время танца, но это чудо поцеловала меня первой, обхватив моё лицо прохладными дрожащими ладошками. Значит, я не ошибся, верно истолковав и эти взгляды, и язык тела — кудряшку тянет ко мне и дрожит она вовсе не от страха. Разум тужится что-то шептать о том, что мы торопимся, хотя какого чёрта нужно откладывать то, что и так произойдёт. Пусть мы не влюблены, но я необъяснимо счастлив рядом с ней. Она даже не представляет насколько она сексуальна, насколько она неповторима. И я обожаю её за эту искренность полную нежности, за неподдельные ласки, за страсть. Про эту ночь нельзя сказать, что мы трахались, нет, мы именно занимались любовью. И этой ночью что-то случилось ещё, то, что теперь не позволит мне её отпустить. Даже не беря во внимания эту истерику на пустом месте, ну подумаешь назвал спросонья «Натали», да мне с Натали и на тридцать процентов не было так хорошо, как с тобой. Нет, я не спятил, пусть даже в голове мысли лишь о ней. Не о любимой работе, не о сложном деле Калпера, которого мне