Безумное пари

– Разве ты не слышала, что я сказал? – требовательно спросил Бретт, нетерпеливо взглянув на нее, но в его взгляде не было ни тени удивления. – Весь Лондон знает половину этой истории, и со дня на день выплывет остальное. Единственная надежда для тебя – это выйти за меня замуж.

«Матерь Божья, – подумала Валентина, – я думала, это невозможно, но он, в сущности, испортил все еще больше». Кейт вышла из себя.

– Моей единственной надеждой, – гневно прошипела она, – было вообще с тобой не встречаться. Как ты смеешь делать мне предложение в такой унизительной манере? Жаль, что я не выкинула тебя в море вместе с Мартином!

Сила ее гнева была так велика, что усидеть на месте было выше ее сил. Девушка вскочила со стула; взгляд ее голубых глаз пронзал воздух, словно стальной меч, а длинные локоны подрагивали от волнения.

– Глядя на то, как ты бесишься, можно подумать, что я попросил тебя стать моей любовницей, а не женой.

– Если бы ты попросил меня, то я, возможно, согласилась бы, – парировала Кейт, повергнув в изумление и Бретта, и Валентину, – но я не выйду за тебя замуж, чтобы спасти тебя от мучений.

– Боже правый, ты ведешь себя так, будто имя Уэстбрук принадлежит какому-то неотесанному деревенщине!

– Может быть, когда тебе давали это имя, оно и было благородным, но с тех пор оно порядком запылилось.

Бретт опустил на стол свой огромный кулак с таким грохотом, что по комнате прокатилось эхо.

– Придержи язык, если не хочешь, чтобы я тебя выпорол.

Его черные глаза стали похожи на грозовые тучи и превратились в две щелки. Он неимоверным усилием пытался сохранить самообладание, но быстро сдавал свои позиции в схватке с гневом. Как всякий мужчина, принадлежавший к древнему роду, он с молоком матери впитал потребность отстаивать честь своего имени и не мог позволить никому оскорблять его имя и после этого по-прежнему высоко держать голову. Его гордость была неразрывно связана с его славным родом, и на сем фундаменте покоился смысл его жизни.

– Так-то ты обычно поступаешь с женщинами, которые не согласны с тобой, – порешь их? – требовательно спросила Кейт.

– Намного хуже, и ты узнаешь, как я поступаю со всяким, кто порочит мое родовое имя!

– Ты неправильно меня понял, – промурлыкала Кейт. – Я порочила не твой род, а только тебя.

Бретт вскочил на ноги, но Кейт проворно отскочила в сторону, оказавшись вне его досягаемости. Он понимал, что не сможет ее поймать, и только выставит себя на посмешище, если попытается это сделать.

– Я предложил тебе защиту своего имени, – сказал Бретт, – и мое предложение остается в силе. – Он повернулся к Валентине. – Постарайся вразумить ее. У нее явно помутился рассудок, – сказал он и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

– Я не выйду за тебя! – крикнула ему вслед Кейт. – Даже если ты будешь умолять меня на коленях!

Она всхлипнула и, схватив с буфета вазу, запустила ею в дверь. Та разлетелась на тысячу осколков.

– Конечно, это была уродливая ваза, – туманно высказалась Валентина. – Думаю, она мне была больше не нужна, но успокойтесь, ma petite, пока вы не разбили что-нибудь еще, потому что все остальное мне нравится.

Она улыбнулась, предлагая Кейт вернуться на свое место, но та уже яростно расхаживала взад и вперед по комнате, комкая носовой платок и бормоча под нос проклятия. Несколько минут Валентина молча наблюдала за ней.

– Рано или поздно вам придется сесть и спокойно обо всем подумать.

– Зачем? – сердито спросила Кейт. – Бретт не станет меня слушать.

– Не станет, пока вы бросаетесь вазами.

Кейт прекратила мерить шагами комнату.

– Извините, что я разбила вашу вазу, но я не выйду за него замуж, и это мое окончательное решение, – чуть не плача, сказала девушка. – Я достаточно богата, чтобы купить себе мужа. Я могу выйти за Чарлза или даже за Марка. Наверняка любой из них будет лучшим мужем, чем этот самодовольный мужлан!

– Сядьте и не пытайтесь показать мне, какой грубой вы можете быть, – строго сказала Валентина. – Я гораздо вульгарнее, чем вы когда-нибудь сможете стать, и меня не удивишь проклятиями, мечущими молнии глазами и вздымающейся грудью.

Кейт плюхнулась в кресло, которое освободил Бретт, но от этого ее гнев нисколько не уменьшился. И все же предательская слеза задрожала на ее ресницах, влажная и блестящая, потом скользнула вниз и медленно побежала по ее щеке. Она сердито смахнула ее рукой, но тут появилась другая, потом еще одна, и, не в силах больше сдерживаться, Кейт расплакалась.

– Черт! – выругалась она. – Черт! Черт! Черт! Почему я постоянно плачу? Каждый раз, когда этот человек ведет себя, как викинг-завоеватель, я начинаю плакать, будто слабоумная. Почему я не могу ударить его по лицу или выцарапать ему глаза?

На лице Валентины появилось несколько удивленное выражение.

– Значит, у нашего прекрасного котенка есть коготки? Не знала, что вы можете быть такой жестокой.