Безумное такси

И не пошел бы ты, Хопер, куда подальше со своими сомнениями в правильности выбранного бригадиром решения!

И Эдик пошел, обидевшись на Деда. А тот, уставя глаза в небо, продолжал прислушиваться к своему сердцу - как оно, бедное, бьется по прочтении этих двух листочков, вырванных из простой школьной тетрадки в клеточку. И по всему выходило - неровно бьется сердце, не забыло ещё тех нежных объятий и горячих поцелуев, которыми одаривала его хозяина Аленка, провожая его в армию.

Игорь с высоты своего создавшегося положения считал Хопра бабником и пустобрехом. Каковым тот, по сути, и являлся. Ну натура у человека такая не обойти стороной понравившуюся женщину, подарив ей частичку своей любвеобильной души. От чистого сердца, на долгую добрую память...Сейчас у Эдика скребли на душе кошки. И вовсе не оттого, что Дед отказался разделить с ним цигарку на двоих - эти кошки начали скрести душу с того самого дня, ещё четыре года назад, когда они всей бригадой рванули на желтом микробусе из аула Архыз, оставив в нем новехонький свежепостроенный дом, счастливого старого Аслана и...донельзя зареванную Фатьму - его новую молодую жену. Да, постарался Хопер в ту последнюю ночь их пребывания в ауле, выполняя обещание, данное старому Аслану - сотворить ему маленького наследника рода. так постарался, как никогда до этого в своей недолгой распутной жизни. И никогда после...А виной всему этому была отчасти сама Фатьма: она подговорила старика на эту аферу с Хопром, а потом, ночью, вытворяла с ним такое, будто близился конец света и они больше никогда не встретятся. У Эдика тогда искры из глаз сыпались: шестнадцать лет, нетронутая ещё девчонка - да где ж она нахваталась всей этой Камасутры? Фатьма одновременно плакала, стонала и смеялась. Падала, обессилевшая, в высохшее, прянопахнущее сено, сложенное про запас под навесом за домом, зарывалась в него всем телом. А через несколько минут, плача и смеясь, снова прижималась к Эдику горячим стройным телом, и все повторядлось сначала... Влюбилась в него девчушка, по самые уши, ещё тогда, когда он снимал её с коня - сразу и бесповоротно.

Эдик тогда тоже словно сошел с ума - покорно подчинялся всем её ласкам и прихотям, словно был моложе Фатьмы лет на десять, а не наоборот. И целовал, и шептал нежные бессвязные слова, котрые потом не мог вспомнить, сколько ни пытался.

И все же уехал, вместе со всеми, оставив Фатьму в одиночестве за домом - она не захотела выйти попрощаться. Заплаканную, нашедшую и тут же потерявшую свою первую и, наверное, последнюю настоящую любовь.

Уехал и забыл?

Ну нет! Хотелось иногда забыть, да. Повторяя про себя, как заклинание, как табу:" Фатьма чужая жена, она не для меня"...

А сердце тут же кричало в ответ:" Но ребенок-то твой! Но любит она тебя!"

И душа тут же приоткрывала свой уголок воспоминаний - извивающееся в неистовстве тело Фатьмы, её широко раскрытый в немом крике рот, слезы, губы, смех...и разлука. Кто сказал:"Была без радости любовь, разлука будет без печали"? Черта с два - без радости! Этот умник её испытывал - настоящую любовь? А её последствия в разлуке?

Эдик выпросил у Понякова пластинку с номером телефона, которую Аслан на прощанье подарил бригадиру и звонил, звонил в это Архыз...Мобильник ему охотно ссужал Афанасьич, благо он последнее время был все время на сдаточном объекте. Но взамен взял фотографию Эдика: "Чтобы, если потеряешь трубу, было по ком объявлять розыск". А проклятый микрокомпьютер упрямо высвечивал каждый раз на своем зеленом табло:"Абонент не отвечает".

Что там случилось? Что с его сыном - Эдик был почему-то уверен, что после той ночи с Фатьмой у неё будет непременно мальчик.

И бригадир нужен был сейчас ему, как воздух. Потому что он один знает тайну рождения наследника Аслана. Один из всей бригады - остальные просто поднимут его на смех. Потому что не знают любви, на которую наложен всеобщий запрет.

Ошибался Хопер, ох, как ошибался.

Потому что в это же самое время в прорабском вагончике на грубосколоченной лавке сидели, крепко обнявшись, ещё две родственные души: Любашка-крановщица и Санька Васин - Васяся. И целовались взахлеб, и тоже шептали друг дружке всякие бессвязные, ничего не значащие в данный момент слова...Наконец Васяся потерял над собой контроль окончательно. И тотчас же Любашка резко оттолкнула его и, вскочив с лавки, сердито ухватила один из веников, валявшихся на полу прорабской.

- Счас как врежу по кумполу - сразу в себя придешь. Тебе что было насчет этого сказано - только после свадьбы.

- Да я помру до этой свадьбы - от переизбытка чувств, - со слезой в голосе возопил Васяся. - Я тебе ещё неделю назад сделал предложение...