Безумные короли. Личная травма и судьба народов

С другой стороны, ненормальность других королей лишь поверхностно коснулась их стран. Сомнительно, что психическое расстройство Джана Гастоне, последнего тосканского герцога из династии Медичи, или баварского короля Людвига II имело большое политическое значение. И ещё труднее решить, насколько возможные проблемы со здоровьем повлияли на русских царей Ивана Грозного и Петра Великого, хотя не может быть ни малейшего сомнения, что их масштабная политика имела основополагающее значение для русской истории. В известном смысле нам надо переждать эру современных диктаторов, чтобы увидеть, как жестоко повлияли на миллионы людей, фактически на весь мир, психическая болезнь или распад великого лидера, психопата Сталина, ненормального Адольфа Гитлера и старчески-слабоумного Мао Дзэдуна. Можно даже поспорить, что психическое расстройство — это необходимый компонент в становлении преуспевшего правителя или политика. Личность правителя всё ещё остаётся тем фактором, который оказывает чрезвычайно важное влияние на историю. Как заметил французский историк Шарль Пти-Дютайи, «Le plus importante ressource de la royauté c'est le génie personnel du roi» («Самой важной из возможностей монархии остаются личные способности короля»).

II. Римские оргии

Римские императоры управляли обширной территорией, которая простиралась от негостеприимного острова Британия и опасных границ по Рейну и Дунаю до жарких берегов Северной Африки и пустынь Ближнего Востока. Как бы они ни разглагольствовали относительно положений так называемого конституционного правления, в конце концов законом было их слово. Они приобретали величие, которое носило священный характер; многие из них были обожествлены после смерти, а некоторые даже при жизни претендовали на статус полубога. Неуравновешенность главы государства, следовательно, могла иметь далекоидущие и эпохальные последствия.

К счастью, хотя империя часто становилась добычей властолюбивых военачальников, было сравнительно немного ненормальных императоров. И всё же в первой половине I в. и в конце II Римская империя находилась во власти людей, чьи поступки выходили за рамки нормальных, и их действительно можно было бы с разной степенью точности назвать безумными. Императоры династии Юлиев-Клавдиев, последним представителем которой был Нерон, носили на себе печать генетического наследства как относительно темперамента, так и относительно здоровья, и напряжение, которое налагала на них абсолютная власть, захваченная ими, ещё больше обостряло эти особенности. Основатель династии, Юлий Цезарь и его внучатый племянник Октавиан (или Август, кем он позже стал) не были ненормальными в какой-нибудь значительной степени, но пасынок и преемник Августа Тиберий, наверное, был психопатом или по крайней мере носил черты психопата. Из его последователей Гай или Калигула, как его чаще называют, периодически впадал в помешательство после серьёзной болезни в 37 г. н.э.; Клавдий был определённо невротик, а Нерон по меньшей мере психически неуравновешен. Вторая группа императоров, Коммод, Каракалла и Элагабал, которые правили в конце второго и в начале третьего веков, почти все были молодыми людьми с ограниченным политическим опытом, и головы у них в буквальном смысле вскружились от доставшейся им громадной власти. Они распоряжались ею безответственно и тиранически, потакая своим прихотям и страстям, предаваясь безудержному разгулу, что привело их на грань, а возможно и за грань безумия и — в итоге — к насильственному концу. Правление этих императоров прекрасно иллюстрирует различные, но сходящиеся особенности, которые могли способствовать психическому расстройству, повлёкшему катастрофические последствия, по крайней мере для большого ряда их подданных.

Чтобы понять тогдашнюю обстановку, следует вернуться назад на несколько поколений и посмотреть, как угасала республиканская традиция, которая в течение стольких веков определяла характер римского правления и которая ещё долго оставалась заветным идеалом римской интеллигенции, — и как постепенно созревала традиция императорского Рима. Центральная фигура начала этого процесса — Юлий Цезарь, великий полководец, который сокрушил своего соперника Помпея на пути к власти в битве при Фарсале, покорил Галлию и вторгся в Британию. Фактически достигши монаршей власти, он не получил монаршего титула, которого сенат, подозревавший о его амбициях, не хотел ему давать. Он умер до того, как можно было провести конституционные изменения в управлении государством, но титул «диктатора», который в конце концов ему пожизненно дали, на самом деле был лишь слегка прикрытой формой авторитарной монархии.