Безумные короли. Личная травма и судьба народов

Датская монархия, в отличие от монархии Великобритании, была не конституционным правительством, а, по царскому закону (lex regia) от 1665 г., автократией. Для управления Данией личность короля была решающим фактором, что продемонстрировало правление деда Кристиана VII, Кристиана VI, человека с благими намерениями, но очень средними способностями, который находился под большим влиянием своей решительной, очень набожной жены Софии Магдалины; он пытался навязать своему народу деспотичную пуританскую мораль, закрыв театры, изгнав актёров и приписав строгое соблюдение воскресенья. Сын Кристиана Фредерик V, большой сильный человек с красным лицом и синеватым прыщавым носом, который стал королём в 1746 г., не одобрял жестокого правления своего отца, и по инициативе его и его очаровательной и популярной жены Луизы Английской двор стал центром веселья, а не мрака. Их второй наследник Кристиан родился 29 января 1749 г. Через два года к превеликому горю её мужа Луиза умерла. Хотя через шесть месяцев Фредерик нашёл другую жену в лице Юлианы Марии Брауншвейгской, король стал алкоголиком, перестал заниматься государственными делами, образ его жизни становился всё более беспутным. По природе любящий, так что не потерял расположения своего народа, он заболел физически и даже психически и умер.

На этом мрачном фоне проходило воспитание Кристиана, и оно в какой-то мере объясняет шизоидные черты его личности. Его мать умерла, когда ему было два года, его отношения с мачехой никогда не были близкими. Мнения расходятся относительно того, была ли его мачеха, королева Юлиана Мария, жестокосердной интриганкой или набожной отшельницей; но её тёплые чувства в основном принадлежали её сыну, Фредерику, единокровному брату Кристиана, слабому и уродливому принцу, относительно будущего которого у матери несомненно были честолюбивые планы. Кажется достаточно ясным, что у Кристиана было неудачное детство. Лишённый любви, он всецело зависел от милости своих наставников, главный из которых, Дитлев Ревентлов, был жестоким тираном, который без колебаний терроризировал своего маленького воспитанника. Иногда он бил малыша до тех пор, пока тот оказывался на полу с пеной у рта. Ревентлов называл его своей «куклой»: «Идём показывать мою куклу», — мрачно произносил наставник, хватая его за руку, чтобы показать его при дворе. Ревентлову в его обязанностях помогал угрюмый лютеранский священник Георг Нильсен. Подвергаемый унижениям и физическим наказаниям, принц начал думать, что он заключён в тюрьму, а не живёт в королевском дворце.

Ситуация изменилась к лучшему с появлением в 1760 г. другого наставника, швейцарца Эли-Саломон-Франсуа Ревердиля, который приехал в Копенгаген за два года до этого в качестве профессора математики. Он был разумным чутким человеком, пытался учить своего подопечного философии и принципам благожелательности, но понял, что хотя у Кристиана были способности к языкам (он говорил по-датски, по-французски и по-немецки) и, казалось, живой ум, по характеру он был трудным и отсталым учеником, знания которого были очень ограничены, так что он не был должным образом подготовлен к задачам правления. Гораздо позже Ревердиль, который умер в Женеве в 1808 г., в один год со своим бывшим учеником, написал мемуары которые остаются одним из основных источников сведений о молодом датском принце.

Справедливости ради следует сказать, что суждения Ревердиля, возможно, окрашены тем, что он узнал о Кристиане в дальнейшем, но даже если принять во внимание эту необъективность, остальное даёт основания предположить, что в детстве Кристиан проявлял некоторые признаки нарождающегося помешательства, Ревердиль стал, по его собственным словам, «печальнейшим из служителей, надзирателем сумасшедшего». Казалось, мальчика преследовало глубокое чувство неуверенности и неполноценности. Страх всегда оставался характерной чертой его личности, так что, даже став взрослым, он поддавался давлению других людей, более сильных, чем он. Одновременно у него рано появилось повышенное внимание к физической твёрдости. Физически довольно слабый, низенький и худенький, он пытался возместить эти недостатки, вообразив себя настоящим мужчиной. Его тщедушное телосложение, возможно, сыграло важную роль в развитии психического сдвига. Он пытался достичь своего собственного идеалистического представления о себе. Ему нужно, он говорил, «совершенно крепкое тело», и он часто рассматривал свои конечности и грудь, чтобы увидеть, достигает ли он этой цели. «Люди, — как заметил психолог У.Г. Шелдон, — у которых темперамент сильно отличается от того, что соответствует их телосложению, особенно подвержены психологическому конфликту, так как они не в ладах со своим собственным эмоциональным складом».