Безумные мечты

Мадлен выросла в очень богатой семье, однако система безопасности во дворце представлялась для нее чем-то совершенно новым: раньше она никогда ни с чем подобным не сталкивалась. Пожалуй, мимо приборов охраны, установленных Рэнсомом, не пролетел бы даже микроб, не говоря о человеке. Неужели можно здесь жить! Как же должны тебя ненавидеть, чтобы ты устроил себе такую жизнь!

Отослав горничную, Мадлен сделала несколько телефонных звонков своим деловым поверенным в Монтедоре. Потом распаковала вещи и приняла душ. Когда она сушила волосы под феном, то вспомнила об обещании, данном Престону – позвонить ему в Нью-Йорк, как только она прилетит в Монтедору. Переводя стрелки часов, Мадлен сняла трубку и, поговорив с оператором, дала ему номер Престона в Нью-Йорке.

Конечно, тот был очень рад ее слышать, однако по его тону Мадлен поняла, что кто-то сидит у него в офисе и ему не до нее. Поэтому она постаралась быть как можно более краткой. Когда же Престон выразил надежду на то, что в скором времени она снова с ним свяжется, Мадлен тактично ушла от прямого обещания. Поговорив с ним, она положила трубку. И приняла решение.

Нет, она не выйдет за него замуж! Она не любит его и даже представить себе не может, что должна провести жизнь вместе с этим человеком. Сейчас она предпочла бы остаться одинокой, чем быть с тем, которого не любила. Это решение казалось ей теперь настолько ясным и очевидным, что она не понимала, зачем раздумывала над предложением Престона. Конечно, она успела привязаться к нему и сожалела о том, что причинит ему боль своим отказом.

Честно говоря, Мадлен не нравилось, как она вела себя с Престоном в последнее время. Разумеется, легче всего было списать вину на него – однако кто заставлял ее огрызаться и постоянно ему грубить? Кто вынуждал ее лгать и приглашать его провести с ней ночь? Мадлен поежилась, вспомнив об этой последней ночи. Нет, Престон здесь совершенно ни при чем. Вся ответственность лежит только на ней.

Мадлен кивнула собственным мыслям и, посмотрев на себя в зеркало, начала укладывать волосы. Мадлен

Баррингтон умела отвечать за свои поступки. Разумеется, ей не слишком нравилось признаваться в собственных ошибках, которых, в конце-то концов, было не так уж и много. Однако на этот раз она честно признала, что вина за все происшедшее между ней и Престоном лежит исключительно на ней. Нет, ей вовсе не было сейчас легко. Кто же любит признаваться в собственных ошибках?

Когда течение жизни Мадлен нарушала какая-то неприятность, то она – за исключением случая, связанного с человеком, который в данный момент проверял систему охраны в президентском дворце, – всегда быстро принимала нужное решение.

И теперь она отчетливо осознала, что наилучшим выходом из сложившейся ситуации и для нее, и для Престона стал бы ее немедленный и решительный отказ. Мадлен уже начала мысленно подбирать слова, которые она ему скажет, постараясь причинить при этом как можно меньше боли. Она будет с ним тактична и любезна. Хотя такое поведение показалось бы ей смешным, если бы речь шла об отношениях с Рэнсомом.

Впрочем, разговор с Престоном придется отложить до возвращения в Нью-Йорк. Глупо решать такие вопросы по телефону. Она должна сказать это ему лично, с глазу на глаз.

Глава 8

Ровно в семь часов раздался стук в дверь. Похоже, пунктуальность – отличительное качество Рэнсома. «Наверное, это единственное, что у нас с ним есть общего», – рассеянно подумала Мадлен. Она открыла дверь.

– Привет, ты… – Рэнсом внезапно замолчал, не сводя с нее изумленного взгляда.

Мадлен была в черном облегающем платье до колен. Его глубокий вырез украшала белая атласная отделка. Мадлен посчитала такой наряд подходящим для формального знакомства с президентом Монтедоры. Однако, судя по взгляду Рэнсома, он думал о более интимных вещах. У нее в одно мгновение пересохло во рту, когда она посмотрела в его ярко-зеленые глаза. Мадлен залилась краской. Сердце ее застучало быстрее. Она вспомнила, что однажды он уже смотрел на нее так. Более того, она точно помнила, что произошло в следующий момент.

– Я готова, – произнесла наконец Мадлен деревянным голосом.

Рэнсом глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться:

– Симпатичное платье…

Стараясь не смотреть в его сторону, Мадлен опустила голову.

– А на тебе – тот самый галстук, – выпалила она неожиданно для самой себя.

Рэнсом нахмурился.

Мадлен, заметив это, стиснула зубы. Господи, почему же рядом с ним она не следит за собственными словами?

– Это мой единственный галстук, – пояснил он. – За исключением черного, который я надеваю на свадьбы и на похороны…

– Да-да, я помню, – прервала его Мадлен не без некоторого высокомерия в голосе. Она испугалась, что он тоже вспомнит о той ночи, а ей не хотелось больше никаких воспоминаний. Не сейчас.

– Идем? – обронил он.