Безумные мечты

– А-га, – скопировала Мадлен любимое выражение Рэнсома.

– Откуда ты знаешь?

Да, похоже, на этот раз он ее поймал.

– Ну… – неуверенно начала она, но он перебил ее:

– Вы говорили обо мне?

– Да, – призналась Мадлен.

– И что же ты ему сказала?

Мадлен поджала губы, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

– Разумеется, я ничего ему не рассказала…

– Ну а он что? – рассмеялся Рэнсом.

– А он сказал, что ты хороший человек и тебе вполне можно доверять, несмотря на твои отвратительные манеры. Или слова.

– Да, твой старик умеет разбираться в людях, – великодушно признал Рэнсом. – Он у тебя и впрямь ничего…

– Уверена, что, когда я передам ему твой комплимент, он не будет спать всю ночь от волнения.

– От тебя он, по-видимому, довольно многого ожидает?

– Как и все отцы от своих дочерей.

– Ну не скажи. Все отцы не ожидают от своих дочерей, чтобы те рисковали жизнью ради бизнеса. Как не ожидают и того, чтобы их милые дочурки научились со временем управлять многомиллионными империями.

– Мой отец должен был от меня ожидать всего этого.

– Почему?

– Потому, что я могу это сделать.

– А ты не считаешь, что должен быть какой-то предел его ожиданиям и надеждам?

– Почему? Только потому, что я женщина? – И, еще до того, как Рэнсом ответил, Мадлен проворчала: – Не будь сексистом [5], Рэнсом. Ты слишком умен для этого.

– Первый настоящий комплимент, который я от тебя слышу в свой адрес.

– Прости, я нечаянно, – рассмеялась Мадлен. – В будущем постараюсь лучше следить за своей речью.

Рэнсом усмехнулся и хотел ответить ей что-то, но тут объявили, что ужин подан.

Поставив два бокала на поднос подоспевшего официанта, Рэнсом взял Мадлен под руку:

– Столовая здесь…

– А, мисс Баррингтон! Рэнсом! – раздался вдруг голос Веракруса. – Пожалуйста, Карлос, не сейчас. Обсудим позже. – Последние слова относились к худощавому человеку в военной форме, который пытался что-то сказать президенту.

Мадлен почувствовала, как напрягся Рэнсом, стоявший рядом с ней. Выражение его лица едва заметно изменилось, когда он увидел, кто стоит рядом с Веракрусом. Что-то хищное вспыхнуло в его взгляде. Рэнсом бессознательно притянул Мадлен ближе к себе. Вся его фигура, казалось, излучала какую-то угрозу, готовность сражаться.

Растерявшись от такой – впрочем, малозаметной для окружающих – перемены в поведении Рэнсома, Мадлен еле расслышала, как Веракрус говорит военному, что ему нужно заниматься гостями. А уже через мгновение президент взял свободную руку Мадлен, зажал ее в своей ладони и настоятельно попросил ее и Рэнсома сесть за ужином рядом с ним.

Мадлен почувствовала, с какой неохотой отпустил руку Рэнсом, но он едва заметно покачал головой, когда Мадлен вопросительно посмотрела на него. Совершенно растерянная, она с отсутствующим видом отвечала на вопросы и замечания Веракруса, пока тот вел ее к роскошно убранной столовой. Он сел во главе стола, Мадлен посадил справа от себя и жестом указал Рэнсому сесть слева. Худощавый человек в военной форме сел рядом с Мадлен. По деревянному выражению лица Рэнсома она поняла, что тот не слишком доволен тем, как Веракрус решил рассадить их.

– Ох, простите, Мадлен, – я ведь могу называть вас Мадлен, не так ли? – Веракрус улыбнулся, глядя на нее. – Я забыл вам представить вашего соседа по столу. Мисс Мадлен Баррингтон, гражданка Соединенных Штатов Америки, – генерал Карлос Эскалант.

Мадлен понадобились все ее долгие годы воспитания характера и выдержки, чтобы приветливо улыбнуться новому знакомому. Только теперь она поняла показавшуюся ей поначалу странной реакцию Рэнсома на этого человека: генерал Эскалант был главой сегуридоров, могущественной и зловещей военной группировки. Сегуридоры так часто упоминались теми, кто высылался из страны, американским госдепартаментом и международной прессой, что стали своего рода олицетворение зла для всего международного сообщества. Кто знает, сколько смертей и загубленных жизней на счету Эскаланта?

Но сейчас Мадлен обрадовалась тому, что именно Рэнсом обеспечил систему безопасности в президентском дворце. Она не сомневалась, что любой повстанец в этой стране дорого отдал бы, чтобы расстрелять собравшуюся за этим столом публику. Сидя между двумя самыми могущественными людьми в Монтедоре, Мадлен вдруг почувствовала себя ужасно беспомощной. Ей даже расхотелось есть, и она с задумчивым, рассеянным видом ковыряла вилкой что-то в своей тарелке.