Безумные мечты

Местные жители пожимали Мадлен руки, кто-то сказал, какие у нее красивые волосы, старик торговец подарил американке цветок и погладил по щеке. Приветливое, дружественное отношение к ней простых людей подтвердило еще раз: настоящая Монтедора – это не жадные правители и не подлые вояки, готовые обчистить беззащитных до последнего гроша. Нет, настоящая Монтедора – простые, приветливые люди, бесконечно страдающие от нищеты и бесправия. Мадлен чувствовала к ним сострадание.

Она и сеньора Гутиерре довольно долго ходили от одного прилавка к другому, узнавая цены и торгуясь. Потом они зашли в банк. Мадлен осталась ждать сеньору снаружи, охраняя сумки с покупками. Несмотря на то что она стояла в тени, ей было ужасно жарко и хотелось пить. У нее слегка начинала кружиться голова. К тому времени когда они вернулись наконец в гостиницу – в два часа пополудни, – Мадлен совершенно обессилела.

Едва они ступили на порог, как к ним бросился Рэнсом.

– Господи, где тебя носило? Я чуть с ума не сошел! – закричал он.

– Ходили за покупками, – спокойно ответила Мадлен, проходя мимо него, нагруженная тяжелыми сумками. – А ты, чем кричать, лучше бы помог.

– Ходили за покупками? – перепросил он, не замечая ее просьбы. – За покупками?!

– Да. Ты, надеюсь, знаешь, что такое покупать. Это значит обменивать деньги на товары.

– Почему ты пошла без меня? – не успокаивался Рэнсом.

– А тебе, я смотрю, получше… – Мадлен оставалась спокойной и невозмутимой.

– Слушай, Мэдди, ты слышишь, что я тебе говорю?

– Да, конечно. Отлично слышу.

– В следующий раз я прошу тебя никуда – слышишь, никуда! – без меня не ходить!

– Хорошо, – вдруг рассердилась Мадлен и поняла, что переволновалась из-за встречи с солдатами. Напряжение только сейчас отпустило ее. Она повторила: – Хорошо.

Сеньора Гутиерре рассмеялась, глядя на выражение лица Рэнсома, и пробормотала что-то себе под нос об «этих мужчинах и их вечно глупых требованиях». Она хотела взять у Мадлен сумки и сама донести их на кухню, но Мадлен не уступила – ее с детства научили помогать старшим. Когда она вернулась из кухни в бар, Рэнсом, кажется, решил с ней помириться.

– Я проголодался, – заявил он. – Как там у вас насчет ленча?

– Если тебя устроит двадцать фунтов сырого лука и моркови…

– Я правда хочу есть. Ладно, ты звонила Веракрусу?

– Говорила с его личным секретарем, – ответила Мадлен и пересказала вкратце разговор.

– Хорошо. Думаю, еще раз позвонить во дворец не повредит. Просто чтобы удостовериться, что о нас не забыли.

Мадлен кивнула и направилась вверх по лестнице, к ванной, – чтобы смыть грязь и пыль. Когда она вернулась, то увидела, что Рэнсом в беспокойстве ходит взад-вперед по веранде.

– Во дворце никто не отвечает, – сказал он, глядя в окно на густые джунгли, которые начинались в сотне ярдов от гостиницы.

– Не отвечает? – Мадлен нахмурилась. – Довольно странно.

– Странно – не то слово! Особенно для Монтедоры.

– Может, просто барахлит телефонная линия? – предположила Мадлен.

Рэнсом мрачно покачал головой:

– К сожалению, нет. Я спросил у городского телефонного оператора – линия работает. А во дворце никто не подходит к телефону.

– Но в президентской канцелярии установлено круглосуточное дежурство. В конце концов, ведь это же центр национального правительства, – поразилась. Мадлен. – Как же…

– Не нравится мне все это, – подытожил Рэнсом.

– И что ты…

– Давай-ка включим радио!

Рэнсом направился к стойке бара. Мадлен последовала за ним. Рэнсом включил старенький радиоприемник, настроенный на одну из правительственных радиостанций. Мадлен, не понимающая абсолютно ничего из репортажа, ведущегося по-испански, попросила Рэнсома перевести.

Тот покачал головой:

– Ничего особенного. Надо активнее привлекать иностранные кредиты для развития сельского хозяйствам

– Какая чушь! Если здесь что и развито хорошо, так это сельское хозяйство… И ни в каких иностранных инвестициях оно не нуждается.

– А-га… – машинально подтвердил Рэнсом.

Поняв, что он ее не слушает, погруженный в собственные мысли, Мадлен замолчала и присела у стойки бара. Через несколько минут Рэнсом поднялся вверх по лестнице и скоро возвратился, неся в руке свой небольшой приемник. Он настроил его на какую-то американскую радиостанцию и подкрутил громкость – так, чтобы было слышно Мадлен.

Спустя примерно час сеньора Гутиерре объявила, что ленч готов. Стол накрыли на веранде, однако Рэнсом, не желая уходить далеко от телефона и радио, попросил, чтобы ленч подали прямо в бар. Сеньор Гутиерре поинтересовался причинами его желания, а поняв, в чем дело, тоже решил есть в баре.

Увидев, что Рэнсом почти не притронулся к еде, Мадлен напомнила, что, после ночного отравления, ему обязательно нужно что-то съесть, иначе не будет сил. Рэнсом с неохотой согласился и, съев треть порции, поднялся, чтобы снова позвонить в президентский дворец. Однако и на сей раз ему никто не ответил.