Безумные сказки Андрея Ангелова — 2

Приказчик в антикварной лавке сидел за прилавком, и, позёвывая, читал газетку. День клонился к вечеру, современные рабы тащились с работ в свои эконом-норы, люди бизнеса и просто богатые тунеядцы рядились в рестораны и стрип-бары, а человек искусства шёл в театр или в кино. Покупателей не ожидалось, ещё пять-десять минут, и можно нести сегодняшнюю выручку хозяину для подсчёта, а самому приказчику мотать домой, к бездетной Саре и юному коту.

— Дзинь! — Звякнул колокольчик над входом. Вбежала Элиска, а за ней незнакомый приятный мужчина в чёрном костюмчике.

— Хасим, дядя на месте? — выкрикнула блонда, подпрыгнув к кассе. — И как вы тут?!

— Кхм… мы габотаем, — удивился приказчик непонятной суете. Хотя Элиска весь день какая-то шалая, вполне что влюбилась в это симпатичное сопровождение, и вполне, что пришла представить его Соломону. Логично, особенно для первого предположения…

Мужик в чёрном костюме почему-то без конца оглядывался, и вообще вёл себя очень тревожно, если не странно.

— Дядя в хогошем настгоении! — подмигнул Хасим своей логике. — Если вы чуть подождёте, то не газочаруетесь, думаю. У него сейчас клиент…

— Идём, Саша! — блонда зашла за прилавок, потянула узорчатую дверь, ведущую в кабинет, и столкнулась в проходе с толстым монахом. — Прошу прощения! — девушка обошла Божьего служителя, присела напротив Соломона за стол, и задвигала губками, что-то жарко донося. Что именно, Сидоркин расслышать не мог, он замер на пороге, с удивлением разглядывая инока.

— Серё-ёга!?

— Здравствуй, братец Александр!.. — смутился монах. Он неловко потупил взгляд.

— Что ты тут делаешь, мать твою?! — воришка стоял, загородив проход.

— Да так… — Сергий ещё больше зарделся. — Кое-что продавал… — Затем расстрига хмуро глянул на недавнего послушника и добавил обиженно. — Меня выгнали из обители! Из-за тебя, Александр!

Приказчик залез на стул, и наблюдал свысока занятную сценку, навострив уши и забыв про газету.

— Как это выгнали? — Сидоркин изобразил непонимание.

— Игумен Феофил очень осерчал на меня. За то, что ты в моё дежурство украл раку… Ты сюда её продал?

— Рака — это ящик с костями? Так называется?

— Да, истинно! — покивал Сергий. — В раке лежал прах святого Алексия, покровителя монастыря.

Любой глобализм вызывает маленькие локальные катастрофы. Так было и будет. Аминь.

— И ящик, и кости я отдал дьяволу, Серёга, — будничным тоном произнёс карманник. — Боюсь, для монастыря они потеряны. Если тока вашему аббату не придёт в голову спуститься в преисподнюю… Помимо костей вашего святого пряника, в ларце лежали ключи спасения. Вот, хочу спасти Бога, чёрт возьми! Он бы сам себя спас, но, по ходу, не знает о грозящей опасности.

Самый приятный момент в сумасшествии — это осознание того, что ты — это не псих. Инок заморгал с частотой пульса. Приказчик сильнее вытянул любопытное ухо. Возникла менопауза морального толка.

— Саша, подойди! — донеслось из кабинета.

— Пойдём-ка со мной! — Сидоркин развернул инока к кабинету, легонько подтолкнул с порога. Узорчатая дверь за ними плавно закрылась, расстроив Хасима. Однако монах не желал двигаться с места, всё моргая и моргая, правда с меньшей частотой.

— Идём, чувак, не сцы! — карманник приобнял невольного подельника за плечи. Так они и прошли к столу, за которым посиживали дядя и племянница.

— Элиса, познакомься, и вы тоже, Соломон! — торжественно вымолвил Саня. — Мой подельник — Серёга. Помог вынести… как ты сказал?

— Рака… — пробормотал инок, бегая круглыми глазами.

— Ага. Помог мне вынести раку с золотыми ключами с территории монастыря! За что аббат, мля, вытурил его оттуда.

Однозначно забавная шняга. Ни хрена не смешно, но прикольно.

— Саша, ты украл раку с прахом святого!? — поразилась Элиса.

— Конечно! — передёрнул плечами Санёк. — Ты думала, я ключи на улице нашёл!?

Соломон не проявлял ни малейшей эмоции, сидя с бесстрастным лицом.

— Игумен Феофил внёс меня в «чёрный список»! — сообщил Сергий. — Меня больше не примут ни в один монастырь! — пожаловался монах.

Громкое заявление было тихо проигнорировано.

Сидоркин взял два стула с высокими спинками, чисто по-хозяйски, от стены, поставил их возле стола. Опустил задницу на одно сиденье, хлопнул по другому стулу ладонью:

— Приземляйся, Серёга! Потолкуешь с нами. Давай, подельничек… Может, подскажешь чего, всё ж Бога ты лучше всех нас знаешь.

Сергий не решился перечить. Он нежно опустился на стул, чинно сложив пухлые ручки на коленках.

— Ты ввела дядю в курс дела? — спросил Сидоркин у блондинки.

— Нет, но дядя нам поможет. Правда?

— Да, я помогу вам, — кивнул в согласии антиквар. И обратился к Сане: — Знаете, когда Элиса загорается идеей, то её нельзя переубедить. А так как Элискины идеи всегда приносят ощутимую выгоду нашему с ней благосостоянию, — еврей потёр пальцы друг о дружку, — то я подчиняюсь.

— Дядя! — невежливо прервала блонда. — Расскажи-ка Саше, что ты уже сделал, по моей просьбе?

Монах открыл рот. Вообще, это у него была характерная черта. Когда инок внимательно слушал, он всегда держал рот разинутым. Естественно, если не кушал.