Безумные сказки Андрея Ангелова — 2

— Не, вы слышали, ребята!? Настоящий маньяк и псих! Как быстрей отправить его в ад, не в курсе?..

Великаны молча стояли с огненными мечами наперевес. А Лёва продолжал скулёж:

— Придурок хочет меня убить! Я только глянул на его рожу, сразу понял — профессиональный цареубийца! Наверно, он убивал моих братьев на земле и продавал их шкуры!

Не добившись помощи или хотя бы сочувствия у стражников, лев поскакал за угол дворца.

— Благодарю, чадо! — нежданно сказал архангел.

— Обращайся, — перевёл дух воришка. Ручки дрожали, а головка мутилась. Но настроение стало светлым. Всплеск эндорфинов наполняет позитивом по самые гланды.

— Однако мой совет поторопиться, открыть Дверь и выйти наружу! — со значением предостерёг архангел. — Ты молодец, чадушко, но ссориться с Теобальдусом опасно. Он побежал за своим поваром, а повар сделает из тебя котлету.

— Да похрен, хоть ростбифом пугайте, — усмехнулись Санькины эндорфины.

Карманник повернул ручку, и потянул на себя дубовую Дверь.

50. Конская обида

Парочка вышла за ворота. Тяжеленная дубовая Дверь закрылась за путниками бесшумно.

— Чудесно! Прелестно! Аве! — парочка на минутку задержалась. Гавриил всегда тут отдыхал, любуясь видами, а Сидоркин впервые наслаждался таким природным великолепием.

Прямо уходила дорога, выложенная ровными каменными плитами. По её сторонам располагались одинаковые, двухэтажные голубые домики. К каждому домику вела плиточная дорожка. Пространство между дорожками были засажены декоративным кустарником и пальмами. Пейзаж окутывала лёгкая, туманная дымка, поэтому он казался нереалистичным. Главная дорога и домики простирались до самого горизонта. Конечно, вид потрясал своей гениальной простотой и красотой! Отельная зона «Небеса», состоящая из миллионов отелей!

Санёк глянул вправо — туда уходила дорожка из каменных плит, которая заканчивалась большой каменной площадкой. По площадке бродил Конь рыжей масти, один-одинёшенек.

— О, есть свободный Конь! Не отставай, чадо.

Архангел заспешил по дорожке. Карманник прогулочным шагом попёрся за проводником. На полпути Гавриил вдруг встал.

— Какой номер у твоей гостиницы?

— Не помню… На, смотри, — Сидоркин достал бумагу и сунул гиду.

— Я не умею читать, — погрустнел Гавриил.

Издержки вредной работы. Или издержки мозга? Такому можно только посочувствовать, что ворик и сделал.

— Мои соболезнования, — подмигнул Саня. Он развернул бумажку, приблизил к глазам, вгляделся. — Номер четыреста пятьдесят шесть.

— Чтоо? Таких номеров здесь нет.

По ходу дедуля уже спит. Хотя… Саня вновь заглянул в листок. Три цифры, и ни хрена больше нет. Прочёл по слогам:

— Четыре, пять, шесть… чё, блин, непонятно?

— Так бы и молвил сразу, — облегчённо выдохнул гид. — Четыре, пять, шесть. Отлично, за мной!

— Мля, чё за хрень? — в своей манере удивлялся Сидоркин, спеша за гидом. — А есть разница? Четыреста пятьдесят шесть… четыре, пять, шесть…

Где-то рядом заиграл «Вальс». Плавный, нежный, мелодичный…

Архангел снова встал, задрал белую хламиду, влез в карман тёплых шерстяных брюк и вытащил сотовый «кнопочный» телефон. Нажал кнопку, сказал раздражённо:

— Я весь внимание… Когда?..

Трубка рассказала нечто такое, от чего личико старца исказилось неподдельным негодованием.

— Послушай, Святой Патрик! Я только что разделался с душой, а душа была проблемная, грешная!.. Я очень устал и хочу спать. — Гавриил мучительно скривился. — Я знаю, что люди имеют обыкновение умирать. Но я только что… Здоровье не купишь!.. И тебе того же, — архангел отключился. По щекам и подбородку пробежали морщинки, оставляя на коже еле заметный след.

— Эт ты про меня?.. — воришка смотрел выжидающе, чуть усмехаясь.

— Угу, начальство… ты извини, если что-то не так, — повинился Гавриил. Строгие очи осветила слабая ясная улыбка.

Убогих не прощают, а их жалеют. Но вслух Сидоркин лишь согласно покивал.

— Похоже, чадо, тебе придётся самому добираться, — сказал Гавриил. — У меня срочный полёт на землю. Сегодня в Американских Штатах казнят Весёлого Роджера, надо успеть до вечера. Значит так… подойдёшь к Коню, скажешь номер гостиницы, и он довезёт до порога.

— Тоже разговаривает? — спросил карманник для проформы.

— Нет, но всё понимает. Удачи, мне пора! — архангел повернулся и вознамерился уйти.

Шанс хорош лишь горячим, в крайнем случае, тёплым.

— Постой, чувак! — Сидоркин крепко схватил деда за рукав. — Ты можешь звякнуть Иисусу?! Надо донести ему очень и очень важную вещь! Либо дай номерок, сам наберу…

— У Иисуса нет телефона, — просто ответил Гавриил.

— Ну, свяжись как-нить с ним! Пожалуйста, твою мать! Делюга не терпит отлагательств!

— Чадо, ты просишь о невозможном, — увещевательным тоном стал рассказывать дед. — Поверь, я бы помог тебе с радостью, но Иисус сегодня утром улетел на землю. Видишь ли, — старичок подпустил в голос пафоса, — каждый год, на Пасху, Иисус отправляется на землю по личному делу. Суть не знает никто, но Господин не нарушает традицию уж две тысячи лет…

— Я знаю, — перебил Саня. — И даже знаю, по какому делу!