Безумные сказки Андрея Ангелова — 3

— Уинстон, друг мой! Позвони в Россию, пожалуйста. Мои знакомые там — очень влиятельные господа. И вытащат меня из вонючей дыры!

— А посольство? — уточнил Уинстон. — Как понимаю, посол твой друг… только друг мог прилететь за тобой в джунгли на вертолете.

— Он устранился, сукин сын! — мрачно изрёк Андрюха. — Боится бросить тень на карьеру.

Предательство — это зачастую никакое не предательство, а инстинкт самосохранения. В Африке, где любую голову рубят просто по щелчку пальцев, сие аксиома. Негр усмехнулся:

— С великим желанием помогу. Только, белый брат, мои услуги стоят денег.

— Знаю, — не удержался зэк, — ты и покакать бесплатно не сядешь.

Африканец даже бровью не повел. Молча подвинул блокнот и ручку.

— Пиши контакты, белый брат! Я — твоя одна надежда, поэтому о сумме договоримся.

В планировании любой ситуации должно быть два варианта. Не менее. Запишем первый, а вот второй озвучим… Бутербродов кое-как обхватил ручку, зачиркал по бумаге адреса/явки нужных людей. По ходу сказал веско:

— У меня в номере, под ванной, есть тайник. Отдери третью верхнюю плитку со стороны зеркала, там лежит книга в чёрной обложке, принеси её мне. Запомнил?

— Окей, — флегматично покивал африканец. — Только деньги за свои услуги я хочу получить вперед. Извини, Эндрюс, бизнес есть бизнес.

***

— Двадцать лет без права досрочного освобождения! — объявила негритоска в чёрной мантии. — Осуждённый, вам понятен приговор?

Местное наречие узник закономерно не «врубал». Защитник в сером костюме перевёл ему решение. Юрист неимоверно коверкал русские слова, но суть Бутербродов уловил без труда.

— Отлично, — спокойно кивнул Андрюха (из глубин железной клетки). И добавил. — Эй, сэр адвокат. Передай-ка ей, что она черномазая фригидная уродина. И мне плевать на дурацкий приговор.

— ОК, — бесстрастно кивнул юрист. И обратился к судье: — Приговор понятен, Ваша честь. Мой подзащитный намерен его обжаловать.

— Его право. Процесс окончен, — судья стукнула деревянным молотком.

30. Тюряга. Такая тюряга

Через пару дней доктор и его бывший гид вновь встретились в тюремной «комнате для свиданий». Африканец выложил черный томик на стол:

— Вот твоя книга. Извини, раньше не смог.

— Слава Бо!.. — радостно вскричал Андрюха, но тотчас оборвал себя. — Гм… благодарю, — он перевернул книжку, из неё выпал конфетный фантик.

— А где мой неразменный рубль!? — вскричал узник, безуспешно тряся книжицей.

— Что ты сказал? — не въехал негр.

— Ай, — тупо отмахнулся пленник. Он положил фантик назад, проворчав: — Я с ним ещё разберусь, — и уставился на собеседника. — Ну?

— Вот, — африканец положил перед врачом его револьвер. Сделал он это обыденным жестом, как будто находился в оружейном магазине.

Бутербродов зашипел, оглянувшись на дверь:

— Ты с ума сошёл! Мы всё-таки в тюрьме! Соображаешь!? Зачем ты его притащил!?

— Ты же сам просил… Взять вещи, спрятанные в тайнике под ванной. Я и сделал.

— Я велел тебе принести книгу! Про пушку даже не упоминал!

— Разве? — озадачился Уинстон. — По — моему, ты сказал — вещи. Или нет?

Люди не меняются ни черта. Просто мы узнаём их лучше. Андрюха устало засмеялся:

— Где-то я это уже слышал! — Сцена, практически с точностью, копировала знаменитый спор у столба тепетаев.

— Забирай револьвер, — умиротворённо сказал доктор. — Я не жажду попасть в карцер на один банановый сок, — он подвинул оружие негру.

— Не могу, — скорбно вздохнул 50% — ный ямаец и подвинул револьвер назад.

— Что значит, не могу?

— Вынести оружие из тюрьмы невозможно.

— А внести оружие в тюрьму возможно? — скептическим тоном возразил Бутербродов. — Кого ты лечишь, Уинстон?

— Эндрюс, я не врач, а гид и переводчик, — недоуменно пожал плечами проводник.

Сиделец грустно усмехнулся:

— Я говорю о том, что всегда проще вынести что-то запрещённое из тюрьмы, чем внести. И такой порядок существует во всём цивилизованном мире.

— Забавные порядки в мире, — возразил негр. — Здесь не так. И, думаю, это — верно. Смотри, ведь если ты вносишь в застенок запрещённый предмет…

— Стоп, Уинстон! Забудь болтологию. Что мне делать с оружием? Может, спрятать тут!? — Бутербродов лихорадочно огляделся.

— Не советую, белый брат. Оружие найдут и будут тебя бить.

— Угораздило с тобой познакомиться! — занервничал Андрюха. — Второй раз подставляешь! Ладно, давай по существу, — отрезал доктор, пряча револьвер за пояс.

Африканец закурил. Доктору на сей раз сигаретку не предложил. Вымолвил индифферентно:

— Эндрюс, у меня две новости. Плохая и очень плохая. С какой начать?

— Не тяни, Уинстон, — устало попросил зэк.

— Окей. Номера телефонов, которые ты записал, не существуют. Адреса, которые ты дал, тоже.

— Как так?

— Так. Их нет в природе. У меня приятель работает в МИДе, проверил.

Телефоны иногда меняются, но адреса за месяц исчезнуть не могут. Бутербродов хотел возмутиться, но рассеянный взгляд упал на книгу. И доктор передумал ругаться:

— Ладно, Уинстон. Говори просто плохую новость.

— Это и была просто плохая.

— Какая же тогда очень плохая? Что может быть хуже?