Безумные сказки Андрея Ангелова — 3

— Вечер!? — вылупил я глаза. Мне казалось, что я слетал в какое-то другое измерение, с той самой скоростью, что позволяет за 15 минут совершить вояж на Марс. В два часа дня я был на Марсе и вот уже снова здесь, а тут… вечер.

— Вас это удивляет? — хлопнула недоуменными глазками портье.

— Гм… да… — тревожный вид Эльвиры ввергнул меня в некое смущение. — В общем, да. Я тут… занимался кое-чем. Не заметил, как пролетело время.

— Войти-то можно? — переминалась девушка.

Предложение портье избавило меня от объяснений, я с радостью пропустил гостью внутрь номера. Она с нежной полуулыбкой опустила тарелку и бутылку на стол, сделала мне приглашающий жест.

— Что это? — задал я дурацкий вопрос.

— Я принесла вам поесть, — девушка обнажила внутренность тарелки, там соблазнительно вытянулись три пирожка. — Домашние, сама пекла. Правда, вчера вечером, но я разогрела их в ресторане. С картошкой и капустой.

— Спасибо, Э… ля. Но, не стоило, право. Я сегодня ел, — живот недовольно заурчал.

— Вы питаетесь один раз в день, отец Бориска? — не въехала девушка.

— Вообще-то, мне хватает одного обеда в день. Знаете, Эля, постоянное недоедание очень стимулирует умственную деятельность! — я постарался сделать гордый вид. Живот снова предательски буркнул, и так громко, — что моё мнимое равнодушие к еде сошло на нет. Как в моих собственных глазах, так и в глазах портье. Эля взяла пирог двумя пальчиками и поднесла близко к моему лицу. Пирог был восхитителен! Румяный и с корочкой!

— Недоедание развивает гастрит, который может привести к язве желудка, — мягко возразила Эля. — Вы умный и так, отец Бориска, и нормальное трехразовое питание не убавит у вас разума.

Я сглотнул слюну. В следующий момент пирог опустился в мою ладонь и я его — как дурак, начал вертеть пальцами. Эля открыла бутылочку открывалкой, что достала из кармана форменной одежды, налила стаканчик газировки, подвинула мне. Присела. Подмигнула мне.

«Спасибо, милая Эля!», — хотел я сказать, но лицемерный бес вытолкнул из моего рта лишь:

— Хорошо! — я опустился на стул, куснул пирога. Затем подвинул к себе пустой стакан, перелил половину газировки туда, долил из своей бутылки воды в стакан. И начал чинно кушать.

— Это святая вода? — кивнула Эля на бутыль. Просто, без эмоций.

— Да. Полезная, богатая серебром, святая родниковая водичка. Служу я в Ориенибауме, в его окрестностях есть хороший родник. Я его освятил.

— Никогда не слышала про такой город, — удивилась портье. — Это вообще в России?..

— Это сорок километров от Питера, — ответил я, стараясь чтобы слова не застревали в пироге. — Ориенибаумом я зову город по старинке. Вообще-то, ещё с сорок шестого года — это город Ломоносов.

— Понятно… — протянула Эля. По её виду было видно — однако, что ей ничего не понятно. Возникла пауза, в коей лишь слышались звуки, что неизменно возникают при поглощении еды. Данные звуки я держал за плотно закрытым ртом, но все равно они были слышны. Меня сейчас занимали две вещи: успокоить желудок и вернуться к изучению чудесного прибора. Девушка ныне меня не волновала. Зато, по всей видимости, я волновал её. Иначе бы Эля сюда не пришла. Впрочем, возможно это всего лишь чувство давней благодарности…

— Зачем вы газировку разбавили святой водой? — вдруг спросила гостья. В тоне явно зазвучала ирония. — Постоянно укрепляетесь в вере или демонов боитесь?

— Ни то, ни другое, — я снисходительно улыбнулся. Миряне любят приписывать священству всё то, что не приписывают никому другому.

— У меня начальная стадия диабета, — объяснил я кратко. — Ограничиваю, по возможности, сахар в крови.

— Скушайте ещё, — подвинула блюдо портье.

Я послал своего беса ко всем его чертям и на сей раз сказал с благодарностью:

— Спасибо, Эля! Не привык переедать.

— Дорогу осилит идущий, — усмехнулась девушка и поднялась. — Я работаю до утра, вырвалась на минуту… Утром принесу горячего супчика, из ресторана. Попрошу метрдотеля, чтоб оставил чашечку с вечера. — Она пошла прочь. — До свиданья, отец Бориска.

— Погодите, Эля! — я поспешно кинулся следом. Нагнал у открытой двери номера. Спросил страстно:

— Почему вы заботитесь обо мне? Из-за курсовой работы шестилетней давности?

Вопрос родился во мне без всякой логики по отношению к происходящим событиям. Сам по себе. Хотя повод у вопроса был, конечно. Эля взглянула весело, ответила без раздумья:

— Должен ведь кто-то о вас заботиться. Помимо Бога. Как считаете?

Я навострил уши, чувствуя, что сейчас узнаю нечто то, что до сей поры было скрыто от меня. И не ошибся.

— Бог сообразил с самого начала, что мужчина не приспособлен жить один, и создал женщину. И переложил на неё часть Своих функций, в частности, житейскую заботу о мужчинах. Что мы — женщины и делаем. — Эля цокнула язычком, быстро повернулась и вышла.

Когда Логика нам неприятна — мы её отрицаем. Будто от такого отрицания Она станет менее логичной. Памятуя эту истину — я не стал одевать на себя благочестивые одежды, а произнес едва слышно:

— Что естественно, то не безобразно.