Безумные затеи Ферапонта Ивановича

Действительно, кроме него с собакой да проводника в вагоне не было ни одного пассажира. Солнечные лучи, проходя сквозь захватанные стекла окон, дробились в них. давая радужное сияние, и косвенно освещали крашеные стены и пустые полки вагона, отчетливо делая видимой на них каждую маленькую пылинку. В вагоне было очень чисто и от этого, а также от яркого солнца пустота вагона казалась праздничной.

Единственный пассажир пришел, по-видимому, в самое прекрасное настроение.

— Ну, что ж, Гера, — обратился он к своей собаке, отстегивая тоненькую цепочку от ее просторного ошейника. — Стало быть мы здесь полные хозяева. Ну, и прекрасно. Располагайся, стало быть, где хочешь... Так-с... Ну, mademoiselle prenez votre place[13], — сказал он, указывая на нижнюю полку.

Собака быстро последовала его приглашению и, усевшись, постучала несколько раз по скамейке длинным пушистым хвостом.

Хозяин этим временем снял кепку, повесил ее на вешалку и, высморкавшись, потянул в себя воздух:

— Ого! — сказал он, неодобрительно покачав головой. — Воздух-то здесь вагонный! Вам, м-ль, пожалуй, вредно будет.

Он подошел к окну и опустил его. Когда, по его мнению, вагон был достаточно проветрен, он закрыл окно, достал со второй полки свой чемоданчик, уселся рядом с собакой и стал доставать всевозможные баночки и кулечки, от которых шел вкусный запах.

Собака заглядывала в чемодан, и хвост и глаза ее выражали нетерпение.

Воспользуемся тем временем, пока человек в макинтоше роется в своем чемодане, и познакомимся поближе с его спутницей, которую он окружал такими заботами.

М-ль Гера скорее должна была бы называться фрейлен Гера, потому что принадлежала к породе немецких овчарок, называемой иначе — «вольфгунд», вследствие огромного сходства с волком. Это была особа выше среднего роста, темно-серого цвета, с короткой шерстью. Среднего размера голова сидела на длинной, крепкой и прямой шее. Линия лба имела прямое продолжение в линии носа. Торчащие остроконечные уши расходились в стороны. Глаза темного цвета стояли несколько косо. Длинное с прямой спиной туловище держалось на крепких мускулистых ногах, которые оканчивались закругленными лапами с короткими когтями. Хвост пушистый, длинный, опущенный вниз, украшен был в верхней своей части черным треугольником, как у волка.

Во всяком случае, встретив ее в каком-нибудь безлюдном месте, вы немало перепугались бы, не зная, что перед вами столь интеллигентная особа.

Наконец, жестокое испытание Геры кончилось. Хозяин ее, откинув столик, разложил на нем все запасы и принялся готовить для нее завтрак. Он отрезал несколько небольших ломтей хлеба, намазал на каждый ломоть тонкий слой сливочного масла, положил по небольшому пластику вареного мяса и стал класть их один по одному перед своей спутницей, путем жестов убеждая ее в то же время не торопиться с едой.

Последний кусок Гера только понюхала и затем, отворотив нос, жалобно взглянула на хозяина.

— А! — пить захотела, голубушка, — сказал он и, достав из чемодана маленький синий чайник, подул в него, заглянул и отправился в отделение проводников.

Вернувшись оттуда с отварной водой, он налил ее в чисто вытертую оловянную тарелку и поставил перед собакой. Гера с жадностью принялась лакать.

Ее господин тем временем начал закусывать сам. Он вытащил палку московской колбасы, нарезал ее толстыми ломтями и, выщипывая мякиш из хлеба, быстро стал есть, намазывая каждый ломтик горчицей и запивая прямо из рожка чайника.

Гера протянула морду и обнюхала ломтик колбасы. Очевидно, после того, как она удовлетворила жажду, у нее снова появился аппетит.

— Ну, нет, дорогая, — строго сказал хозяин, держа в левой руке ножик с горчицей, а правой отстраняя морду собаки, — это вам вредно.

Гера, застыдившись, опустила морду, и, извиняясь, замахала хвостом.

Позавтракав, человек в макинтоше собрал все в чемодан и, усевшись рядом с собакой, медленно и поучительно стал ей что-то рассказывать, задумчиво почесывая у нее за ошейником.

Так в полном и ненарушимом спокойствии они проехали несколько станций. Скоро, однако, счастью их суждено было расстроиться.

На одной из небольших станций к ним вошло сразу трое новых пассажиров.

Вместе с грубыми и грязными мешками и сундучками домашней работы они внесли с собой шум, громкоголосицу и тот нехороший сквозняк, и какое-то беспокойство, которое всегда сопровождает каждого нового пассажира и вызывает такую нестерпимую ненависть к нему у всех, кто сел значительно раньше и успел уже освоиться и полюбить свой вагон. Эта ненависть преследует новичка, по крайней мере, до следующей станции или до тех пор, пока он не возьмет тон разговора и поведения, установившийся в этом вагоне.

Хозяин поморщился, а собака насторожилась, когда вошли трое новых. Один из них был, судя по форме, матросом речной флотилии; на товарищах его была сборная одежда, засаленная и грязная.

Проходя по вагону, они мельком взглянули на человека с собакой и, пройдя в следующее купе, стали там устраиваться.