Безумный

— Он скажет тебе, что имеешь. Томас вдалбливал им всем общественные нормы, и они знают, что такое поведение неправильно, но это все равно, что наносить свежий слой краски прямо на потрескавшийся. В конце концов, первоначальный слой начинает... пробиваться. Понимаешь?

Лукас видел такое время от времени, работая профайлером. Компульсию нельзя укротить или забыть. Иногда даже годы терапии не могли справиться с непрекращающейся, грызущей потребностью воплотить в жизнь самые развратные фантазии. В конце концов, человек должен был удовлетворить свою нужду, или становилось всё тяжелее. Но Август удовлетворял свою потребность регулярно... Становилось ли ему от этого лучше?

— Что ты думаешь о нем? Об Августе, я имею в виду, — наконец, спросил Лукас.

Ной перевел взгляд на Лукаса.

— Он забавный... Упорный. И очень старается.

Это точно описывало Августа. Упорный, забавный, но в то же время очаровательный и страстный. Лукас улыбнулся, представив, как Август пишет глупые слова на его утренней кофейной чашке.

— Но тебе это нравится, да?

Лукас поднял взгляд и увидел, что Ной пристально изучает его.

— Что?

— Тебе нравится быть объектом внимания Августа. — Лукас начал протестовать, но Ной пожал плечами. — Не нужно оправдываться. Я все понимаю. Поверь мне, никто лучше меня не понимает, что тебя беспокоит. Адам по-своему напряжен, но он воспринимает поведение нормального человека как игру. Он плавно переходит от скучающей светской львицы к безжалостному мстителю. Август... не особо.

На этот раз Лукас подался ближе.

— Почему, как ты думаешь?

Ной задумался.

— Я думаю, когда у тебя такой большой мозг, как у Августа, трудно запомнить мелочи, а для него это все мелочи. Вот почему он улыбается не в тему и невпопад. И улыбка исчезает, когда он вспоминает обучение Томаса. Так что, из-за этого он выглядит странным.

Мысль о том, что Август так старается, задела струну в душе Лукаса. Неужели ему действительно жаль убийцу?

— Он сказал мне, что ему это нравится. Нравится мучить людей.

Ной облизал языком нижнюю губу.

— Тебя это пугает?

— Должно, да? Я должен быть в ужасе. Я охотился на таких, как он – безжалостных убийц, которым нравилось то, что они делали. Август ни по каким параметрам не подходит на роль хорошего парня. Любой нормальный человек убежал бы с криками подальше.

Ной пожал плечами.

— Ты не можешь быть нормальным и быть с Малвейни. Это просто невозможно. Они живут одинаково экстремальной, но полярно противоположной жизнью. В одну минуту они успешные сыновья миллиардера, а в следующую – расчетливые, хладнокровные убийцы. Здесь нет места для ошибок, потому что последствия будут иметь эффект домино, рухнет все, чего пытался добиться Томас, и все они окажутся в тюрьме. Возможно, и я тоже.

— Ты тоже убиваешь людей? — спросил напрямую Лукас.

Ной выпятил подбородок вперед, выражение его лица стало настороженным, почти враждебным.

— Я убил человека, да. Человека, который неоднократно насиловал меня, пока я был ребенком. Я заставил его страдать. И нет, я ни на секунду не потерял свой сон. Возможно, это тоже делает меня психопатом.

Лукас задел Ноя за живое. Но Ной говорил правду. Он не чувствовал вины за убийство человека, это было видно, но он держался настороже, готовый наброситься на любого, кто скажет ему, что он должен чувствовать вину за то, что сделал. Лукас не собирался говорить ничего подобного. У него самого было поганое детство, но такое, которое заставило его пожалеть своего деда, а не убивать. Он понятия не имел, каково это – испытать на себе такую психологическую травму, как бы долго он ни изучал ее с научной точки зрения.

— Ты не психопат. Возможно, не стоит говорить об этом вслух, но не каждая смерть оставляет след, не каждый человек заслуживает слез. В свое время я допрашивал сотни убийц. Я сидел напротив всех типов убийц, которые только можно себе представить. Люди убивали незнакомцев, членов семьи, коллег, друзей. По большому счету, именно те, кто убил своих обидчиков, наиболее спокойны за свои решения. Они знали, что единственный выход – это пройти через него. Они отбывают свой срок с улыбками на лицах.

Плечи Ноя опустились, и Лукас почувствовал, что сдал тест, о котором не знал. Ной внимательно изучал его, прежде чем спросить:

— Почему ты не сдал Августа? Ты федерал. Он убийца. Его братья убеждены, что ты просто собираешь улики на всех нас, но я в это не верю. Я знаю Августа. Он так увлечен тобой, что готов рассказать тебе все. Ты мог бы завернуть дело в бантик за полтора дня. Он явно тебе нравится, даже несмотря на его странности. Но зачем отворачиваться от всего, над чем ты так упорно работал? Ведь для того, чтобы стать агентом, нужно было много работать?

Лукас не хотел отвечать. Он держал свои мысли и чувства о прошлом при себе.